Украденное детство. Марина Линник

обратился к понурым жителям деревни, стоявшим около колодца и ожидавшим окончательного решения своей участи.

      – Вам приказано отправиться в конец деревни… бегом! Не заставляйте вас ждать!.. А ну, не отставать! Детей на руки! Живей, живей, живей!

      В северной части деревни по самому краю проходил овраг, за которым начинались болота и непроходимые леса. Вот туда и погнали перепуганных насмерть людей. Как потом выяснилось, каратели заранее установили на самом высоком месте пулемет, намереваясь расстрелять местных жителей.

      – Schnell, schnell! – подгонял Блюме.

      – Быстрее, – вторил ему переводчик. – Чего тащитесь, словно земляные черви?

      Дойдя до оврага, люди остановились. Растерянно они поглядывали друг на друга, не зная, что им делать дальше.

      – И что теперь? – тихо вопросила Катерина Валю. – Что душегубы хотят от нас?

      – Ох, плохое у меня предчувствие, – покосившись на солдат СС, заряжавших пулеметы, ответила та.

      – Нас… расстреляют? Как бешеных собак? – обомлела женщина. – И… детей тоже? Нет-нет-нет! Они же не звери!

      – Фашисты хуже зверей.

      – Валька, не пугай меня.

      – Ну, могилу нам уже вырыли, – указав рукой на копавших в овраге ребят, отрешенно отозвалась Валентина.

      Она продолжала лихорадочно думать, пытаясь найти выход из сложившегося положения. Но его не было… «Неужели нас все-таки убьют? – подумала она, крепче прижимая к себе детей. – И почему я не послушалась Клауса? Почему я усомнилась в его честности?.. Что же делать? Господи! Не оставь нас, рабов твоих!»

      – Спускайтесь! – перевел приказ оберфюрера переводчик. – Быстрей, быстрей, клуши!

      Народ неохотно, но подчинился. Да и что им оставалось делать? Люди чувствовали себя совершенно беззащитными перед солдатами, окружавшими их.

      – А теперь бегите к яме. Ну… чего встали, как стадо баранов? – увидев замешкавшихся жителей, произнес переводчик. – Живее! Бегом!

      – Was seid ihr aufgestanden?18 – закричал Блюме, желающий поскорее покончить с этим делом. – Feuer!19

      Раздались первые выстрелы, и люди, заваливаясь набок, начали падать в овраг, из глубины которого, перекрывая стрекот пулемета, сразу же послышались нечеловеческие, душераздирающие крики и предсмертные стоны несчастных, обреченных на мучительную смерть только за то, что их отцы, мужья и сыновья имели какое-то отношение к большевикам.

      «Следует отбросить все сентиментальные возражения. Нужно управлять этим народом с железной решимостью… Прерогатива победителя – уничтожать целые племена, целые народы». Эти слова своего шефа, рейсхфюрера СС Генриха Гиммлера, Герхард Блюме помнил наизусть и неуклонно следовал его заветам.

      Внезапно послышался пронзительный свист и почти рядом с оврагом прогремели несколько взрывов. Над деревней пролетели два звена советских бомбардировщиков, сумевших прорвать оборону эскадрильи истребителей люфтваффе. Убитые и покалеченные солдаты, словно тряпичные чучела, набитые соломой, разлетелись

18

Was seid ihr aufgestanden? (нем.) – Чего встали?

19

Feuer! (нем.) – Огонь!