Украденное детство. Марина Линник

твои прежние заслуги, руководство не сможет отказать. Уедешь в Мюнхен, к своим. И забудем обо всем, что здесь произошло. Как старший по званию, я отстраняю тебя от командования. У тебя есть тридцать минут, чтобы собраться. Мои люди отвезут тебя в Смоленск. Необходимые документы и мой отчет ты предоставишь непосредственно бригадефюреру СС Науману. А он уже решит твою дальнейшую судьбу.

      Сказав это, Герхард Блюме решительно вышел из комнаты, оставив штурмбанфюрера в полной растерянности.

      – А как же чай? – входя в комнату с самоваром, осведомилась Валя. – Ваш гость вернется?

      – Nein! – резко ответил Штольц.

      – Что-то произошло? – испугавшись, тихо проговорила молодая женщина, ставя самовар на стол.

      Немец подошел к ней и, схватив ее за локти, произнес:

      – Бежать, ты должна бежать. Беда приходить в деревню. Это есть страшные люди. Они есть убийцы. Они не жалеть никого. Они стрелять людей, словно скот… Бежать! Ты слышать? Бежать! Немедленно!

      – Бежать, но куда? – разволновалась Валя. – У меня дети… куда я пойду с ними?

      – Неважно! Но бежать. Подальше! Ты должна прятаться! Собирать детей! Торопись!

      – Das Auto ist fertig, Sturmbanführer14, – отчеканил вошедший солдат. – Wir können schon losfahren15.

      – Ja, na klar16, – кивнул головой Штольц и, не оборачиваясь, вышел из комнаты.

      Валентина стояла в растерянности, не зная, что ей предпринять. Схватить детей и бежать? Но куда? А вдруг Клаус наврал ей? А вдруг решил проверить ее? А вдруг кто-то рассказал ему о том, что она – жена коммуниста. «Ладно, подожду, посмотрю, что будет дальше».

      А события с приездом карательного отряда и оберфюрера СС Герхарда Блюме развивались очень стремительно. После отъезда штурмбанфюрера солдаты начали выгонять всех жителей из домов плетками и сгонять их на площадку перед сельсоветом. Затем, отобрав восемь юношей, солдаты вручили им лопаты и погнали копать траншею за деревней. Местные жители переглядывались в недоумении, еще не зная, что задумали сотворить стервятники Гиммлера.

      – Я хочу знать, – начал переводчик, приехавший вместе с Блюме, – есть ли в вашей деревне евреи, коммунисты и партизаны?

      Толпа замерла в нерешительности. Люди то и дело переглядывались, пытаясь понять, что пос–ледует за этим странным вопросом. Никто до конца не осознавал масштабов надвигающихся несчастий.

      – Я повторяю вопрос: есть ли евреи и коммунисты? Помогаете ли вы партизанам?

      – Да отродясь таких не видели, – буркнул наконец дед Михаил. – Мы простые крестьяне. Какое наше дело? Работать… что мы и делали, господин хороший.

      Мужчина перевел слова Терентьевича офицеру. Тот медленным шагом двинулся к одному из детей и, ткнув хлыстом (с которым никогда не расставался) ребенка в грудь, задал вопрос:

      – Hast du den Kommunisten gesehen?

      – Ты видел коммуниста?

      Ребенок страшно испугался и заплакал. Блюме повторял вопрос снова и снова,

14

Das Auto ist fertig, Sturmbanführer (нем.) – Машина готова.

15

Wir können schon losfahren (нем.) – Мы можем ехать.

16

Ja, na klar (нем.) – Да, ну конечно.