Обречённые на мытарства. Михаил Александрович Каюрин

Богом.

      Марк не стал настаивать на своём и не упрекнул жену ни единым словом. Прощаясь на следующий день, он совершенно спокойно сказал:

      – Ты права, Евдоха. Чтобы присоединиться к Православию, надо искренно верить во Христа. Иначе все твои молитвы не дойдут до него.

      Этот разговор запомнился ей в мельчайших подробностях.

      …Евдокия так и не уснула за ночь, ворочаясь с боку на бок бесчисленное количество раз.

      Как только в окне немного посветлело, она встала, пошла к рукомойнику, умыла зарёванное лицо, посмотрела на себя в зеркало, принялась растапливать печь. Потом поставила на плиту чайник, налила в кастрюлю воды для овсяной каши, пристроила её с краю. Кашу Евдокия варила на воде, добавляя немного молока. Потом, уже раскладывая по тарелкам, она опускала в кашу крошечный кусочек масла.

      В семь часов Евдокия принялась будить детей. Летом они спали на полу, на большом соломенном матраце, а зимой перебирались на дощатые полати за печкой. Начинала она обычно с Фроси, потому что та вставала с большим трудом.

      – Фросюшка, просыпайся, пора вставать, – затрясла Евдокия дочь за плечо. – Уже пять минут восьмого.

      Услышав голос матери, открыла глаза Василиса, потянулась, сладко позёвывая.

      – Ванька, вставай, – толкнула она ладошкой в спину брата, спящего на боку, отвернувшегося от сестёр к стене.

      – Угу, – буркнул Ваня, не открывая глаз.

      – Чего, угу-то, вставай, давай! – сердито сказала Василиса. – Потом опять будешь злиться, что поздно разбудили. Поднимайся!

      Фрося лежала с краю с закрытыми глазами, не шевелясь и никак не реагируя на происходящее.

      – Фроська, а ты чего продолжаешь дрыхнуть? – возмутилась Василиса. – Тебе что, особое приглашение требуется?

      – Отстань от меня, – подала голос сестра. – Переползти не можешь, что ли? Встала – иди, умывайся, а я ещё немножко полежу.

      Через несколько секунд добавила в своё оправдание:

      – Умывалка-то одна…не делится на троих…

      – Фрося, вставай лежебока, – послышался из-за стенки голос матери.

      – Сейчас, мамочка, ещё чуть-чуть полежу и встану…– уткнувшись лицом в подушку, еле слышно пробормотала Фрося.

      Василиса осторожно переползла через ноги сестры, ступила на ступеньку лестницы, недовольно проговорила:

      – Не можешь подниматься первой – поменяйся с Ванькой местами, сколько раз мне говорить тебе об этом! Каждый день, одно, и тоже. Мама, скажи хоть ты ей, чтобы поменялась местами с братом, поломаю я ей ноги когда-нибудь нечаянно.

      Громкий разговор окончательно пробудил Ваню. Он придвинулся к Фросе, принялся щекотать сестру под мышками.

      – Ванька, дурак, прекрати! – заверещала Фрося, извиваясь под щекотками брата. – Перестань сейчас же! Я кому говорю!?

      – Ага-а, подействовало, кикимора болотная! Боишься щекотки? – радовался Ваня, не отступаясь. – Я тебя быстро разбужу, тетеря сонная!

      Фрося ухватила брата