Спор богинь. Барбара Картленд

жизни, и все начали равняться на него и его вкусы. А здесь он, к сожалению, не может служить достойным образцом для подражания. – Он вздохнул. – Его любовные истории еще в бытность принцем Уэльским служили всем скверным примером, а неудачный брак и то обстоятельство, что теперь он увлекся леди Каннингем, делают лондонский бомонд не самым лучшим местом для юной особы, тем более такой как ты.

      – Чем же я отличаюсь от других? – настороженно спросила Астара.

      – Что ж, если хочешь правду – пожалуйста, – вздохнул сэр Родерик. – Не только тем, что ты красива, моя милая, но и тем, что ты чиста и, как мне кажется, невинна в том, что касается мужчин. – Он заметил, как щеки девушки залила краска. – Вероятно, я излишне любопытен, – продолжал сэр Родерик, – а если так, то ты должна простить старика, но мне хочется знать, целовал ли тебя кто-нибудь?

      – Нет, конечно же нет! – быстро ответила Астара. Затем, почувствовав, что сэр Родерик ждет ее дальнейших объяснений, добавила: – Честно говоря, дядя Родерик, я никогда еще не встречала человека, с которым бы мне захотелось поцеловаться. Несколько человек пытались это сделать, но я всегда чувствовала, что поцелуй – это нечто настолько… ну… интимное, что я отдала бы мои… губы только тому, кого… полюблю.

      Нежный голос Астары звучал так трогательно, что сэр Родерик торжествующе произнес:

      – Именно так я и думал! Вот почему мне хочется, чтобы ты появилась в Лондоне уже замужней женщиной или, по крайней мере, после помолвки.

      – Вы и в самом деле опасаетесь, что… со мной может случиться что-нибудь скверное?

      – Безжалостный ветер может сорвать с нежного цветка все лепестки. И мне страшно неприятна мысль о том, что тебе будут кричать «несравненная» и «божественная» – каковой ты, несомненно, и являешься – разные пьяные прощелыги и бездельники, целыми днями толкущиеся в клубах Сент-Джеймса.

      – Видимо, вы слышали про Лондон одно, а я другое, – помолчав, ответила Астара, – но ведь вы показали мне Рим и Париж. И мне не хотелось бы оставаться в неведении, когда речь идет о моей родной стране. – Она крепко стиснула пальцы. – Я англичанка, и вы тоже англичанин. Мы можем не одобрять все, что видим и слышим, однако, хотим мы этого или нет, это наша жизнь, а мы всего лишь часть ее. Зачем уклоняться от жизни?

      – Ты права, – согласился сэр Родерик. – Разумеется, ты совершенно права! И все-таки я прошу тебя уступить мне и встретиться с моими племянниками прежде, чем мы отправимся в Лондон.

      – Вы знаете, что я выполню все, о чем вы меня ни попросите. Как могу я вам отказать, дядюшка, когда вы так добры ко мне? Я люблю вас!

      – Значит, договорились, – подвел итог сэр Родерик. – А завтра, чтобы поберечь мои старые глаза, я попрошу тебя написать вместо меня три письма, которые, можешь мне поверить, приведут сюда моих племянников с такой быстротой, с какой смогут мчаться их лошади!

      – Да, но ведь вы рассказали мне лишь о двух ваших племянниках, – вспомнила вдруг Астара, – и ничего