Самое сильное заклятье. Лайон Спрэг де Камп

ни возьмись появился солдат-гот, протолкался через толпу и требовательно вопросил, что тут происходит. Некий гражданин указал на Пэдуэя пальцем:

      – Я сам слышал, как он пригрозил перерезать несчастному горло, если тот не отдаст свой кошелек!

      Даже арестованный, Пэдуэй не выпускал руки Джона-книгоноши, от испуга утратившего дар речи. Мартин беспрекословно последовал за готом, но, удалившись от толпы, увлек солдата в копону, угостил хорошенько его с Джоном и попытался все объяснить. Гот оставался непреклонен, несмотря на протесты пришедшего в себя торговца книгами, пока Пэдуэй щедро не одарил его. Дело было улажено; приходилось только расстраиваться, что кто-то тем временем успел украсть оставленного на улице коня.

      Зажав бесценные газеты под мышкой, Пэдуэй поспешил домой. Домочадцы восприняли утрату лошади философски.

      – Ничего, хозяин, – сказал Фритарик. – Старая кляча все равно и гроша ломаного не стоила.

      Узнав, что первая линия телеграфа через неделю должна заработать, Пэдуэй приободрился и лихо осушил кружку бренди. После тяжелого дня голова у него закружилась, и, когда Фритарик затянул свою любимую песню, он хриплым голосом стал подтягивать:

      Земля дрожит,

      Когда герои скачут,

      И вороны крылами

      Солнце прячут,

      И копья ныряют

      В безбрежное море…

      Поганому трусу

      Сегодня горе…

      Джулия принесла ужин; сам себе удивившись, Мартин игриво шлепнул ее по мягкому месту.

      После сытной еды его потянуло в сон. Фритарик уже дрых без задних ног на коврике перед входной дверью (что ни в коей мере не помешало бы вору спокойно хозяйничать в доме), и Пэдуэй поплелся наверх в свою спальню.

      Едва он начал раздеваться, как в дверь постучали.

      – Фритарик?

      – Нет. Это я.

      Пэдуэй нахмурился и открыл дверь. В полумрак комнаты, плавно покачивая широкими бедрами, вплыла Джулия из Апулии.

      – Что тебе надо, Джулия?

      Девушка посмотрела на него с искренним удивлением.

      – Мой господин желает, чтобы я произнесла это вслух? Так не принято!

      – Ты о чем?

      Она хихикнула.

      – А! – догадался Пэдуэй. – Виноват, ошиблись номером… Ну, давай-давай, пошла отсюда!

      Джулия растерялась.

      – Хозяин… хозяин не хочет меня?

      – Вот именно. По крайней мере в этом смысле.

      Ее губы задрожали, по щекам скатились две крупные слезинки.

      – Я тебе не нравлюсь? Ты думаешь, я недостаточно хороша для тебя?..

      – Я думаю, что ты хорошо готовишь. Все, хватит. Спокойной ночи.

      Девушка засопела, всхлипнула и вдруг в голос зарыдала:

      – Только потому, что я из деревни… ты и не смотрел на меня… никогда не звал… а сегодня ты был таким милым… я думала… я думала… У-у-у-у!

      – Ладно-ладно, успокойся… Ради бога, перестань реветь! Садись. Я дам тебе выпить.

      После первого глотка бренди Джулия громко чмокнула губами и вытерла слезы.

      – Хорошо, –