Последняя любовь президента. Андрей Курков

какое! – развел руками Давид Исаакович. – Что за повод, молодой человек? Вы женитесь?

      – Нет, это Мира передала!

      – Хорошая у меня дочка!

      Я кивнул, вспоминая Оперный театр.

      – Хорошая, – повторил он. – Но лучше ты на ней не женись!

      – Почему?

      – Потолстеешь, станешь ленивым и в лучшем случае выбьешься в средние портные! Она вся в маму. Ей не понятно, что у мужчины душа всегда в полете! Женщина – аэродром, мужчина – планер. Она должна его ждать, но не должна запрещать летать. Понимаешь?

      – Да. И куда вы летали? – поинтересовался я.

      – Это я образно. Я летал к другим женщинам. Не одной ей хочется счастья! А впрочем, нет, ты послушай! – И он внезапно замолчал, подняв на уровень моих глаз указательный палец.

      За окошком завывала настоящая метель.

      – Вот, – многозначительно выдохнул старик. – Это и есть самая нелетная погода! Время укрепления семьи перед весной. Но это все так, прошлое. Приходит время других ценностей, и тогда уже ищешь не красоток с накрученными на бигуди кудряшками, а однодумцев, соратников. Знаешь, через пару дней ко мне придут друзья. И ты приходи! Узнаешь, что не обо всем пишет газета «Правда». Есть и другая жизнь!

      56

      Киев. Март 2004 года.

      Я два дня готовился к этому разговору. К разговору друг о друге. При этом никаких вопросов у меня к Свете не имелось. Зато два дня представлял я себе, какие вопросы она может задать мне. О моей жизни, о моих мыслях, о моих родственниках и друзьях. Я задавал их себе от ее имени и медленно подбирал ответы, определяя, насколько полными и правдивыми они должны быть. Нет, я не собирался врать – смешно человеку в моем возрасте и при моем статусе сочинять новые версии вместо старых. Но так же было смешно и мое волнительное ожидание сегодняшнего вечера.

      Эти размышления отвлекали от службы, и, чтобы не натворить каких-нибудь глупостей, я попросил Нилочку перенести назначенные встречи с нашими «белыми» и «серыми» бизнесменами на следующую неделю. А под конец рабочего дня я попросил секретаршу сварить две чашки кофе и составить мне компанию.

      Она залетела еще более воздушной походкой, чем обычно. Мы уселись за приставной столик для посетителей друг против друга.

      Одетая в строгого покроя, но игривой зеленоватой расцветки костюмчик, состоявший из обтягивающей юбочки до колен и приталенного жакетика, под которым виднелась беленькая блузка, Нила была похожа на неуверенную в себе начинающую актрису. Хотя в «неуверенность в себе» она явно играла. Иначе не смогла бы она так легко, с очаровательной улыбкой накрашенных розовой помадой губок отправлять подальше тех посетителей, которых я не хотел видеть.

      – Ой, я забыла сахар! – воскликнула она, глядя на свою чашку.

      Вскочила легко, почти беззвучно. Выбежала.

      – Вам же одну? – Ее рука с ложечкой сахара зависла над моей чашкой.

      – Чуть-чуть меньше, – сказал я.

      Она струсила верхушку сахарной горки обратно в сахарницу. Остальное опустила в мой кофе и раз