Последняя любовь президента. Андрей Курков

У них не может оказаться двусмысленной или подозрительной интонации.

      Специалист по стрессу вдруг встрепенулся, увидев что-то на земле. Обернулся ко мне и тут же, словно спохватившись, попробовал снова уткнуться в иллюминатор. Но не получилось. Перед ним стоял помощник с бокалом коньяка, а дальше по курсу его взгляда сидел я с таким же бокалом в руках.

      – Что там? – спрашиваю я.

      – Кажется, посадочная площадка.

      Из моего иллюминатора ничего не видно, и я подхожу к нему, заглядываю вниз.

      Там светящимися уголками выложен квадрат, рядом видны горящие фары нескольких машин. И первый вертолет уже зависает над подготовленной площадкой.

      – Сколько мы летели? – спрашиваю я специалиста по стрессу.

      – Полтора часа, – тихо отвечает он.

      Внизу – ночь, ветерок. Жужжат негромкими голосами едва различимые в темноте люди, которых собрал в это непонятное место мой стресс. Они обмениваются информацией, командами, словами повышенного значения и такой же ответственности. И вот уже через десять минут кортеж из трех «мерсов» летит по проселочной дороге. Я – в средней машине. Впереди водитель и помощник.

      – Они сказали, что там уже все готово, – негромко докладывает помощник на ходу.

      – Все? – переспрашиваю я, пытаясь понять, что скрывается за этим коротким бездонным словом.

      Помощник знает мои интонации и знает, что я не жду никакого ответа на свой переспрос.

      Четыре человека с мощными фонариками расставляют вешки с фосфоресцирующими флажками салатного цвета. Специалист по стрессу возникает из темноты и передает мне в руки легкую лопату с клинком из белого блестящего металла. Его голова наклонена.

      – Здесь три сотки, – шепчет он. – Но если устанете, можете сразу прекратить.

      Невидимые люди освещают фонариками сухую, брошенную землю. Мои глаза, пообвыкнув к темноте, различают невдалеке хатку, за ней – другие.

      Я резко берусь за работу. Лопата отточена, как кинжал. Даже в твердую, сухую землю входит легко, как нож в мясо.

      Минут через двадцать начинают приятно щемить ладони. Я вскапываю метр за метром и с почти физиологическим удовольствием ощущаю, как в моем теле происходит борьба бодрости и усталости, как притоки энергии щекочут изнутри мышцы рук, как напрягаются икры, когда я пригибаюсь, выворачивая очередной комок земли.

      Я забываю обо всем, кроме лопаты и трех соток. Для меня больше не существует ни охраны, ни вешек, ни людей с фонариками в руках.

      – Нам пора! – раздается вдруг рядом знакомый голос.

      Я резко останавливаюсь, наклоняюсь вперед к говорящему – это полковник спецсвязи.

      – Николай Львович звонил… рассвет через полчаса. Он боится, что вас тут увидят!

      До трех соток остается всего лишь пара квадратных метров.

      – Докопай! – Я вручаю ему лопату и иду к машинам, у которых словно по приказу одновременно зажглись фары.

      Утром в резиденции личный врач обрабатывает стертые в кровь ладони. Рядом стоит опухший от алкоголя и недосыпа Коля Львович. Вдруг в его