Посмертные записки Пиквикского клуба. Чарльз Диккенс

сапоги.

      – Спросите номер двадцать второй, хочет он получить их сейчас или подождет, – последовал ответ.

      – Ну, не дурите, Сэм, – заискивающе проговорила девушка. – Сапоги нужны джентльмену сию же минуту.

      – Ладно, я знаю, вы умеете сладко петь, – сказал чистильщик сапог. – Поглядите-ка на эти вот сапоги: одиннадцать пар сапог да один башмак из номера шестого, с деревянной ногой. Одиннадцать пар должны быть готовы к половине девятого, башмак к девяти. Кто такой номер двадцать второй, чтобы все ему уступали? Э, нет, в порядке очереди, как говорил Джек Кеч[15], вздергивая людей на виселицу: простите, что заставляю вас ждать, сэр, но сейчас я вами займусь.

      С этими словами человек в белой шляпе с удвоенным рвением принялся чистить сапог.

      Раздался другой громкий звонок – и на противоположной галерее появилась выбежавшая впопыхах старая хозяйка «Белого оленя».

      – Сэм! – крикнула она. – Где этот лодырь, этот лентяй?.. Ах, вот вы где, Сэм! Почему же вы не отвечаете?

      – Было бы невежливо отвечать, пока вы не замолчали, – проворчал Сэм.

      – Сейчас же вычистите эти башмаки для номера семнадцатого и отнесите их в отдельную гостиную, номер пятый, второй этаж.

      Хозяйка швырнула на двор пару дамских башмаков и улетучилась.

      – Номер пятый, – сказал Сэм, подбирая башмаки, и, достав из кармана кусок мела, сделал отметку на подошве. – Дамские башмаки и отдельная гостиная! Ну, уж она-то, верно, не на подводе прикатила.

      – Она приехала сегодня спозаранку! – крикнула девушка, которая еще стояла, перегнувшись через перила галереи. – Приехала с джентльменом в наемной карете, вот ему-то и нужны сапоги, вычистите их поскорей, и конец делу.

      – Что же вы раньше-то не сказали! – с превеликим негодованием воскликнул Сэм, выуживая вышеупомянутые сапоги из находившейся перед ним кучи. – Я думал, ему регулярная цена три пенса. Отдельная гостиная! И вдобавок леди! Если он хоть сколько-нибудь похож на джентльмена, это ему обойдется шиллинг в день, не считая отдельных поручений.

      Подхлестываемый утешительными соображениями, мистер Сэмюел столь рьяно работал щеткой, что через несколько минут и сапоги и башмаки, покрытые глянцем, который преисполнил бы завистью душу любезного мистера Уоррена (ибо в «Белом олене» употребляли ваксу Дэя и Мартина), появились у двери номера пятого.

      – Войдите! – раздался мужской голос в ответ на стук Сэма.

      Сэм отвесил изысканнейший поклон и очутился в присутствии леди и джентльмена, сидевших за завтраком. Услужливо расставив сапоги джентльмена справа и слева от него, а башмаки справа и слева от леди, он попятился к двери.

      – Коридорный! – позвал джентльмен.

      – Сэр? – ответил Сэм, закрывая дверь и придерживая рукой дверную ручку.

      – Не знаете ли вы – как это называется? – Докторс-Коммонс[16]?

      – Да, сэр.

      – Где это находится?

      – Улица

15

Джек Кеч – лондонский палач Джон Кеч (жил во второй половине XVII века, после реставрации Стюартов), чье имя и фамилия («Джек» – уменьшительное от «Джон») стали нарицательными для палача.

16

Докторс-Коммонс – ряд зданий, некогда принадлежавших корпорации юристов, которые вели дела клиентов в церковном суде; этому суду, находившемуся в одном из таких зданий, подсудны были дела семейные, наследственные и по делам адмиралтейства; суду также присвоено было название Докторс-Коммонс.