Аннабель. Лина Бенгтсдоттер

она. – Не надо было мне сюда ехать».

      Фредрик и Нора Роос жили в простом деревянном доме как раз в том месте, где поселок заканчивался, сменяясь полями и лугами. Газон был подстрижен до половины, посреди участка стояла газонокосилка. Похоже, не скоро кто-нибудь снова за нее возьмется.

      Звонок не работал, так что Чарли постучала. Прошло немало времени, прежде чем за дверью раздались шаги. Им открыл Фредрик Роос – небритый, с красными глазами – и пригласил их пройти. Он слышал, что полиция получит подкрепление из Стокгольма. И это хорошо, сказал он и провел их в кухню. Дрожащими руками отмерил кофе. Хорошо, что прибыли эксперты со стороны.

      – К сожалению, у нас нет молока, – сказал он, ставя перед ними на стол две чашки с оббитыми краями. Они уселись в комнате, которую он назвал гостиной.

      – Мы с удовольствием выпьем черный, – ответила Чарли. Она огляделась. На стенах висели картины с изображением плачущих детей, которые стали популярны в Стокгольме как своего рода ирония. Над камином красовалась надпись из толстых белых деревянных букв: «Carpe Diem»[1]. Эти слова Чарли всегда воспринимала как насмешку, а теперь они звучали еще ужаснее, чем когда бы то ни было.

      Она как раз собиралась спросить про мать Аннабель, когда в дверях появилась тощая светловолосая женщина в джинсах и футболке.

      – Стало быть, у нас гости, – произнесла она.

      – Не хотел тебя будить, – проговорил Фредрик. – Мне показалось, что тебе надо поспать… в смысле – раз уж ты заснула.

      – Я не спала.

      Чарли встретилась с ней глазами и подумала, что это похоже на правду.

      – Они из Стокгольма, – пояснил Фредрик. – Они пришли, чтобы задать нам еще кое-какие вопросы.

      – Ну так валяйте, – сказала Нора, разведя руки, покачнулась и села на пуфик. – Спрашивайте.

      В облике Норы было что-то знакомое. Чарли готова была поклясться, что встречалась с ней, но не похоже, чтобы это было на вечеринке у них дома в Люккебу. Тех немногочисленных женщин, которые приходили к Бетти, она знала по именам.

      – Кофе? – спросил Фредрик.

      – При чем здесь кофе? – воскликнула Нора. – Как я могу думать о кофе, когда моя дочь пропала?

      – Не надо кричать, – сказал Фредрик.

      – Аннабель пропала. Буду кричать, сколько захочу.

      Она обернулась к Чарли:

      – У тебя есть дети?

      Чарли отрицательно покачала головой.

      – А у тебя? – Нора посмотрела на Андерса. Андерс кивнул.

      – Мне кажется, это чувствуется, – проговорила Нора, глядя в окно. – Мать всегда чувствует, когда ее ребенка уже нет в живых.

      – Мы сделаем все, чтобы найти ее, – заверил Андерс.

      – Поздно. И не смотри на меня так, Фредрик. Это ты считал, что мы должны отпускать ее как попало.

      Нора поднялась с пуфика и вышла из комнаты.

      – Она сердится на меня, потому что я не так строго требовал соблюдения правил, – сказал Фредрик, когда Нора ушла. – Мы всегда немного по-разному смотрели на вопросы воспитания. Нора стремилась во всем контролировать Аннабель, а я… я считал, что надо предоставлять

1

Лови момент (лат.)