День смерти. Кэти Райх

пожал плечами.

      – Сестра, – снова начала я, – вы сможете показать нам, где могила Элизабет?

      – Bien sûr[7].

      – Сейчас?

      – Почему бы нет?

      Фарфор звякнул о фарфор.

      – Оставьте тарелки, – сказал отец Менар. – Пожалуйста, наденьте пальто и ботинки, сестра, и пойдем.

      Через десять минут мы снова очутились в старой церкви. Погода не улучшилась, даже наоборот – стало еще более холодно и мокро. Так же завывал ветер. Так же скребли по доскам ветви деревьев.

      Сестра Бернар выбрала неприметную тропинку вдоль стен церкви, мы с отцом Менаром подхватили старушку под руки. Она казалась хрупкой и невесомой.

      Монахини следовали за нами, словно толпа зрителей, сестра Жюльена приготовила блокнот и ручку. Ги держался позади всех.

      Сестра Бернар остановилась рядом с нишей у юго-восточного угла. Она надела поверх покрова бледно-зеленую шляпу ручной вязки, крепящуюся под подбородком. Старушка вертела головой во все стороны, искала приметы, пытаясь сориентироваться. Глаз отвлекался на единственное пятно света в темной церкви.

      Я махнула Ги, чтобы переставил фонари. Сестра Бернар не обращала внимания. Чуть погодя монахиня отошла от стены. Взгляд налево, направо, налево. Вверх, вниз. Она снова огляделась и прочертила каблуком линию на земле. Или попыталась прочертить.

      – Она здесь. – Визгливый голос эхом отдался от каменных стен.

      – Вы уверены?

      – Она здесь.

      Сестра Бернар не страдала неуверенностью.

      Мы все посмотрели на линию.

      – Они в маленьких гробах. Не в обычных. Оставались только кости, поэтому все положили в маленькие гробы.

      Сестра Бернар показала своими крошечными ручками детский размер гроба. Рука дрожала. Ги осветил место у ее ног.

      Отец Менар поблагодарил древнюю монахиню и попросил двух сестер проводить ее в монастырь. Я смотрела, как они уходят. Сестра Бернар напоминала ребенка: такая маленькая, что край пальто подметал грязный пол.

      Я попросила Ги перенести и другой прожектор на новое место. Потом принесла зонд, установила кончик там, где указала сестра Бернар, и налегла на т-образную ручку. Не идет. Здесь земля не растаяла. Я взяла плиточный зонд, чтобы ничего не повредить под землей, а круглый кончик не так легко проходит сквозь промерзший верхний слой почвы. Я попыталась снова, сильнее.

      «Полегче, Бреннан. Вряд ли им понравится, если ты повредишь гроб. Или проделаешь дыру в черепе несчастной сестры».

      Я сняла перчатки, ухватилась за рукоятку, надавила снова. На сей раз поверхность поддалась, зонд вошел в верхний слой почвы. Подавляя нетерпение, я закрыла глаза и проверила землю в поисках мгновенных изменений в структуре. Уменьшение сопротивления означает воздушное пространство, где что-то разлагалось. Более того, оно означает присутствие под землей костей или других предметов. Ничего. Я вытащила зонд и повторила процесс.

      На третий раз почувствовала сопротивление. Попробовала на пятнадцать сантиметров вправо. Снова контакт. Неглубоко под поверхностью лежит что-то твердое.

      Я

7

Конечно (фр.).