Прививка от бешенства. Валентина Андреева

монолога я сосредоточенно пыталась подтянуть к себе ногой валявшуюся на полу подушку. И как только это удалось, подхватила ее и, стряхнув невидимую пыль, пустила в обратный путь. Подруга всегда отличалась хорошей реакцией – квакнула, поймав подушку, и заткнулась. На пару секунд. Затем гордо выпрямилась и договорила:

      – …квалификация хранительницы домашнего очага не позволяет!

      – А ты не пробовала поговорить с мужем по-хорошему?

      – За последнее время трижды, но он был пьян, только ерничал.

      – У него к тебе серьезные претензии?

      Я сердито взглянула на подругу, попытавшуюся вместо Анны сформулировать ответ на этот вопрос. В том плане, что у всех алкашей стабильно одинаковые придирки к женам. Порождение пьяного бреда в оправдание собственной непросыхаемости.

      – Мы развелись почти год назад. Сначала были амбиции материального характера – считал себя обделенным. Мне хотелось покоя, поэтому я старалась идти ему навстречу. Кроме одного: при размене нашей двухкомнатной квартиры я категорически отказалась переезжать в коммуналку. Нас с сыном все-таки двое. А Вениамин считал, что я вполне способна заработать себе новую квартиру. Ну, на панели… как он всех уверял или за счет своей лакейской специальности. Считал, что я всем обязана ему. В первую очередь Москвой. Я вообще-то родом из Серпухова. Короче, каждый месяц он являлся к нам за деньгами – в возмещение морального вреда, как считал. Ему досталась комната в трехкомнатной коммунальной квартире, две из них принадлежат армянской семье. Ну, а поскольку Вениамин отлучался из дома только в аптеку, а все остальное время якобы торчал дома, он стал обвинять меня в том, что по моей вине теряет русские корни.

      – Он что, больной? С чего ему регулярно в аптеку бегать? – не выдержала Наташка.

      – Он алкоголик. А в аптеку носится за медицинским спиртом – такой маленький флакончик на двести пятьдесят граммов. Думаю, скоро перейдет на дешевый портвейн, хотя и уверяет, что со своим университетским образованием никогда не падет так низко. Но это пока деньги есть.

      – Хорошо! Хотя, конечно, ничего хорошего, – поправилась я. – Судя по всему, ты лишила его дотации. И у него появились новые претензии – душевные. Уж не начались ли запоздалые страдания по сыну?

      – Начались… – вздохнула Анна. – Взял в помощницы родительницу и оформил исковое заявление в суд с требованием передать ему Женьку на воспитание. Якобы я отвратительная мать – пропадаю весь день неизвестно где, а ребенок вынужден торчать дома один. Но это неправда! Просто сейчас нам очень нужны деньги. А за Женечкой соседка приглядывает – кормит, поит… Я ей немного приплачиваю. Она временно не работает, и у нее свой десятилетний сын, они прекрасно ладят. Даже гуляли вместе. Это только последнее время я Женьке из дома выходить не разрешаю. Мало ли что придет его отцу в пьяную голову? Из-за этого и в милицию не обращаюсь. У Вениамина полно знакомого сброда. Украдет Женьку и отправит к собственной матери. Она у него летом с прислугой куда-то на природу