Траурный венок от Красной Шапочки. Татьяна Луганцева

сразу же поразившая Серебрянникова своей яркой внешностью. Высокая, да еще и на громадных каблуках, она ростом была почти вровень с Никитой. Взгляд его охватил длинные белые волосы, блузку цвета пожара, джинсовые шорты, подчеркивающие стройные ноги, красную нелепую шляпку, ярко-голубые глаза и огненную помаду. Незнакомка шумно вздохнула и попыталась изобразить на лице печаль.

      – Проходите, пожалуйста, – отступила внутрь коридора Яна, ибо незнакомкой была именно она.

      – Сп-пасибо, – заикаясь, ответил Никита и уточнил: – Балтийская улица, дом восемнадцать?

      – Именно так, – слегка улыбнулась Яна, делая широкий жест рукой.

      Получив утвердительный ответ, Никита продвинулся в свою прихожую и, словно зачарованный, вошел в гостиную. Весь его хмель куда-то сразу улетучился. Вся его гостиная, вообще-то светлая и воздушная, была задрапирована черным атласом, по которому были развешаны траурные венки почему-то в виде сердец с красными лентами, на которых яркими золотыми буквами были набиты фразы. Все убранство напоминало День святого Валентина и дикий праздник Хеллоуин в одном флаконе. По запаху краски можно было предположить, что буквы на лентах печатались только что. Никита перевел взгляд на большой обеденный стол под белой скатертью со столовыми приборами и закусками, явно предполагавший импровизированный фуршет, и схватился за лоб.

      – Белочка…

      – Что? – оживилась девушка.

      – Белочку я словил… Допился, одним словом.

      – Здесь нет белочек. В этом доме я вообще животных не видела. А у вас что, аллергия на шерсть?

      – Паранойя у меня, – прошептал Никита, без сил опускаясь на стул.

      – Что-то вы плохо выглядите, – согласилась Яна и поинтересовалась: – Как вам торжественное убранство?

      – Впечатляет…

      – Правда? Ой, это именно то слово, которое я хотела услышать! Я старалась, чтобы оно произвело пусть трагическое, но впечатление!

      – Вам это удалось… – скосил на Яну несколько близорукие глаза Никита, судорожно прикидывая, каким образом у него в доме могла появиться эта женщина, весьма смахивающая на девицу легкого поведения.

      Среди знакомых Никиты были проститутки, поэтому особо он не удивлялся, просто никак не мог ее вспомнить. Мужчина снова задумчиво уставился на изящные ножки незнакомки, и Яна поежилась под его взглядом.

      – Знаете, я очень эмоциональна и иногда, увлекаясь одной главной идеей, забываю о сопутствующих мелочах, – присела рядом с ним Яна, накрывая ноги скатертью. – Я только сейчас поняла, что, как бы это выразиться, сама одета не по случаю. Надо было бы надеть что-то длинное, скромное, темное, то есть траурное, а я… – махнула рукой Яна, оправдываясь. – Но мы работали всю ночь! Пока сделали эти чертовы венки, искололи все руки, надышались краски. Да что там говорить! – Яна махнула рукой еще раз, звякнув обилием золотых браслетов на тонких запястьях, и доверительно посмотрела на Никиту. – Я вообще-то в этом бизнесе первый день, открою вам