День города. Илья Борисович Пряхин

раздраженно посмотрел на грациозно вплывающую в комнату жену Наталью

      – Петя, я понимаю, что ты устал, но ты просто обязан меня выслушать, поскольку речь пойдет о твоем сыне, – произнесла она с подчеркнутым трагизмом, словно начинающая актриса провинциального театра.

      Неслышно ступая по мягкому ковру, она проследовала к стоящему напротив дивана креслу, опустилась на самый краешек, сохраняя идеальную осанку и сложив руки на коленях.

      – Петя, с мальчиком нужно что-то делать. Я очень обеспокоена тем, что процесс формирования его личности развивается в крайне нежелательном направлении, и ты должен употребить весь свой отцовский авторитет, чтобы Саша осознал, какое поведение предписывает ему социальный статус родителей и какие надежды мы на него возлагаем.

      «Господи, откуда это у нее? – подумал Шаляпин, с тоской глядя на супругу. – Откуда жеманство, приторные манеры, театральные фразы? Какая неумолимая сила способна превратить шуструю и смешливую девчонку-пацанку, вышедшую замуж за молодого лейтенанта – выпускника училища внутренних войск, радостно обустраивающую нехитрый быт в офицерском общежитии и взахлеб пересказывающую соседские новости, в эту чопорную надменную даму, озабоченную внешними атрибутами своего благополучия? Даже поведение собственного сына она рассматривает глазами придуманного ей «общества». Когда это началось? Неужели с появлением первых настоящих денег, с первого хорошего дома, с первых поездок на дорогие курорты, с первой иномарки? Сначала – повелительный тон в общении с официантами в ресторанах и появившейся в доме прислугой, потом – холодное пренебрежение ко вчерашним хорошим знакомым, оказавшимся вдруг «людьми не нашего круга».

      – Я, кажется, ясно дал понять, что устал и хочу побыть один, – произнес Шаляпин с ледяным спокойствием, сквозь которое явно проступало сдерживаемое раздражение. – Но раз уж ты явилась, будь добра изъясняться понятней. Я не знаю, какой у Саши социальный статус и на что я должен употребить отцовский авторитет.

      Она обиженно поджала губы, подавляя желание пуститься в привычную свару, потом, взяв себя в руки, заговорила слегка дрожащим голосом:

      – Сегодня утром, когда Саша завтракал, я зашла в его комнату. Его компьютер был включен. Он, похоже, всю ночь просидел в одной из этих ужасных социальных сетей. Он ведет там переписку с некой девицей по фамилии Кузьмина. Я специально узнавала: ее отец – алкоголик, работал когда-то грузчиком на хлебозаводе, мать – продавщица в магазине. С этой девицей Саша путается уже давно, я все хотела тебе рассказать, но тебе же все время не до того, у тебя же служба, ты же устаешь.

      Выдержав паузу и не дождавшись оправданий, она продолжила тоном, каким рассказывают заинтересованным слушателям кульминации трагических историй:

      – Так вот, они договорились пойти завтра вместе на день города. Но можешь ли ты представить, какой ужас я испытала, прочитав, как она пригласила