Синдбад. Леонид Резников

старая, стекло ее покрывал толстый слой пыли, сквозь который на стекле виднелась сеточка мелких трещин. Зеркало помутнело, окислившись, и ничего не отражало, а на металлическом основании кое-где вздулось пузырями и отслоилось никелированное покрытие. Из-под него проступили темные пятна ржавчины.

      Богдан аккуратно, почти любовно протер лампу тряпочкой, затем притащил с кухни коробок спичек и покрутил маленькое колесико сбоку. Чиркнул спичкой.

      Зажечь лампу он не успел…

      – А-апчхи! – раздалось из лампы.

      Лампа подпрыгнула на столе, и Богдан едва успел подхватить ее, чтобы та не грохнулась на пол, но тут же поставил на место и отдернул руку – из лампы повалил сизый дымок.

      Спичка, догорев, обожгла пальцы.

      Богдан зашипел от боли, загасил спичку и отбросил ее в сторону. Обожженный палец он засунул в рот, пристально наблюдая за дымом, продолжавшим валить из фитиля. Странное дело, но ему почему-то не было страшно. Сколько раз он читал о джиннах и видел их в кино, но никогда не думал, что сможет столкнуться с одним из этих существ вживую.

      Дым не рассеивался, а собирался под потолком, словно заполнял невидимую форму, по очертаниям напоминающую грудь, плечи, руки и голову человека. Силуэт с каждым мгновением становился плотнее, и вдруг распахнулись глаза.

      На Богдана изучающее уставились два зеленых глаза.

      – Привет, – доброжелательно улыбнулся Богдан, помахав рукой.

      Джинн удивленно вскинул дымные клубящиеся брови, но промолчал.

      – Ты что, немой? – Богдан немного обиделся.

      – Я не немой, – хрипло отозвался джинн. – Мое имя Ала-джинн. Скажи мне, о человек, какой сейчас год?

      – Я думал, джиннам полагается сказать: слушаю и повинуюсь, о мой господин.

      – Нахальный маленький человечек! – джинн начал грозно раздуваться. – Я могу тебя растереть в порошок, превратить в…

      «Вероятно, это неправильный джинн», – решил Богдан. – «Или у него старческий маразм, и толку от него теперь никакого».

      – Хорошо, можешь убираться, – Богдан внезапно утерял к джинну всякий интерес и потянулся за спичками.

      – Что ты собираешься сделать? – разволновался джинн, внезапно перестал увеличиваться в размерах и даже немного опал, несколько уплотнившись.

      – Посмотреть, как она горит.

      – Заклинаю тебя, не делай этого!

      – Почему? Моя лампа! Что хочу, то и делаю, – Богдан пододвинул лампу к себе поближе. Дымный хвост джинна потянулся вслед за ней, а сам джинн, дернувшись, испуганно отстранился.

      – Но где я тогда буду жить? – испуганно воскликнул тот.

      – А мне пофигу! Найдешь другую лампу, – Богдан чиркнул спичкой, и на ее конце расцвел огонек.

      – О человек, пощади! Я перебрался в эту лампу давным давно, спасаясь от гнева великого Сулеймана. Я марид2, и не переношу огня!

      – Врешь, лампе от силы лет пятьдесят, – Богдан потянулся спичкой к фитилю, скрытому

2

Марид – джинн воздуха или воды (араб.)