Если у вас нету тети. Марина Белова

убийца, и для ровного счета ей еще пяти трупов не хватает?

      – Да вы что! Шутите? Вы же ее совсем не знаете! – вступилась я за Степу, но уже не так уверенно, как раньше.

      – Да мне бы ее вообще не знать! Вашу Степаниду Степановну. Тьфу, надо же было так женщину назвать!

      – Семен Иванович, держите себя в руках, – Алина попыталась утихомирить не на шутку разбушевавшегося лейтенанта. – Мы во всем разберемся. Мы найдем Степу и найдем убийцу. Можете даже не сомневаться. Пойдемте, вы нам покажите камеру, из которой она сбежала.

      Бузько покорно выполз из-за стола.

      – Идемте. – Он пропустил нас в коридор, запер дверь на ключ и пошел в другой конец здания. Мы переглянулись и пристроились следом за ним.

      – Кстати, охрана была в эту ночь? – по пути спросила Алина.

      – Охрана? – повторил Семен Иванович. Я заметила, он каждый раз переспрашивал, когда не знал, что ответить.

      – Да, Степаниду Степановну кто-нибудь охранял?

      – Вообще-то положено охранять, но… Как вам объяснить? У меня сотрудников раз, два и обчелся, не могут они круглосуточно работать. Один в отгуле, один после суток. Третий и четвертый должны были с утра ехать отдыхающих опрашивать. Я тоже два дня дома не был. Некому было сторожить вашу Клюквину. Некому! Честно признаюсь, меня смутил внешний вид вашей родственницы. Худенькая, маленькая, ситцевый халатик, очочки на носу. Ну какая из нее убийца? Теперь я не сомневаюсь, под шкуркой щуплой овечки скрывалась матерая волчица. Но тогда я решил, что ничего не произойдет, если я ее просто закрою на замок. Пересидит как-нибудь пять часов до утра. А утром ее и след простыл, только послание на двери. Ведьма, форменная ведьма. Знал бы, в кандалы заковал, – горячился лейтенант, пока мы не дошли до конца коридора и не уткнулись в массивную дверь. – Пришли, вот камера. Смотрите.

      Семен Иванович отодвинул засов и открыл дверь. Мы вошли в темное помещение. Свет проникал в камеру через узкое оконце, естественно, зарешеченное. Вместо койки – деревянный настил, выкрашенный в жизнерадостный зеленый цвет. Этим же цветом были покрашены до середины стены, выше – побелка. Ни воды, ни унитаза в камере не было.

      Тяжелый вздох вырвался из моей груди:

      – Бедная Степа!

      – Где вы видите Степу? – спросил Семен Иванович.

      – Мы так называли Степаниду Степановну, – пояснила я, выбрав отчего-то глагол прошедшего времени.

      – Как же, бедная! Это я бедный! Это у меня из-за нее звездочки слетят. Хорошо, если лычки прилепят, а то и из органов попереть могут.

      – Сочувствую, звездочек у вас действительно немного, – съязвила Алина.

      – Сколько ни есть – мои, – огрызнулся лейтенант. – Потом и кровью, между прочим, заслуженные.

      – Я не хотела вас обидеть, простите, – повинилась Алина, с интересом рассматривая входную дверь. – Семен Иванович, а как она могла выбраться, если дверь открывается и закрывается только снаружи, а на окне решетка?

      – Сам удивляюсь, – признался лейтенант. – Я самолично закрывал дверь. Утром пришел