О странностях любви… (сборник). Отсутствует

догнал ее.

      – Кто вам сказал? – спросила дама.

      – Муж ваш, сударыня, Иван Андреич; он здесь, он перед вами, сударыня…

      Иван Андреич действительно стоял у крыльца.

      – Ай, это вы? – закричал господин в енотовой шубе.

      – А! c'est vous? – закричала Глафира Петровна, с неподдельною радостью бросаясь к нему. – Боже! что со мной было! Я была у Половицыных; можешь себе представить… ты знаешь, что они теперь у Измайловского моста; я говорила тебе, помнишь? Я взяла сани оттудова. Лошади взбесились, понесли, разбили сани, и я упала отсюда во ста шагах; кучера взяли; я была вне себя. К счастию, monsieur Творогов…

      – Как?

      M-r Творогов походил более на окаменелость, чем на monsieur Творогова.

      – Monsieur Творогов увидал меня здесь и взялся проводить; но теперь ты здесь, и я могу вам только изъявить мою жаркую благодарность, Иван Ильич…

      Дама подала руку остолбенелому Ивану Ильичу и почти ущипнула, а не сжала ее.

      – Monsieur Творогов! мой знакомый; на бале у Скорлуповых имели удовольствие видеться: я, кажется, говорила тебе? Неужели ты не помнишь, Коко?

      – Ах, конечно, конечно! ах, помню! – заговорил господин в енотовой шубе, которого называли Коко. – Очень приятно, очень приятно.

      И он жарко пожал руку господину Творогову.

      – Это с кем? Что же это значит? Я жду… – раздался сиплый голос.

      Перед группой стоял господин бесконечного роста; он вынул лорнет и внимательно посмотрел на господина в енотовой шубе.

      – Ах, monsieur Бобыницын! – защебетала дама. – Откудова? вот встреча! Представьте, меня тотчас разбили лошади… но вот мой муж! Jean! Monsieur Бобыницын, на бале у Карповых…

      – Ах, очень, очень, очень приятно!.. Но я сейчас возьму карету, мой друг.

      – Возьми, Jean, возьми: я вся в испуге; я дрожу; со мной даже дурно… Сегодня в маскараде, – шепнула она Творогову… – Прощайте, прощайте, господин Бобыницын! мы, верно, встретимся завтра на бале у Карповых…

      – Нет, извините, я завтра не буду; я уж завтра того, коль теперь не так… – Господин Бобыницын проворчал что-то еще сквозь зубы, шаркнул сапожищем, сел в свои сани и уехал.

      Подъехала карета; дама села в нее. Господин в енотовой шубе остановился; казалось, он не в силах был сделать движения и бессмысленно смотрел на господина в бекеше. Господин в бекеше улыбался довольно неостроумно.

      – Я не знаю…

      – Извините, очень рад быть знакомым, – отвечал молодой человек, кланяясь с любопытством и немного сробев.

      – Очень, очень рад…

      – У вас, кажется, свалилась калоша…

      – У меня? Ах да! благодарю, благодарю; хочу всё завести резинные…

      – В резинных нога как будто потеет-с, – сказал молодой человек, по-видимому с безграничным участием.

      – Jean! да скоро ли ты?

      – Именно потеет. Сейчас, сейчас, душенька, вот разговор интересный! Именно, как вы изволили заметить, потеет нога… Впрочем, извините, я…

      – Помилуйте-с.

      – Очень, очень, очень рад познакомиться…

      Господин в енотах сел в карету; карета тронулась; молодой человек всё еще стоял на месте, в изумлении провожая ее глазами.

II

      На