Кого выбирает жизнь?. Александр Иванович Вовк

в желудке.

      Я ещё долго ворочался, стараясь не потревожить тебя, периодически стонавшую, часто болезненно похрапывающую, беспокойную.

      Смотреть на часы не хотелось, поскольку я знал по опыту, что после этого за временем придется следить уже до самого утра, постоянно пытаясь заснуть и понимая, что из этого ничего не выйдет. Понимая также, что за меня всерьез взялась изнуряющая бессонница.

      Совсем скоро ты, не шевелясь, позвала:

      – Сашуль! Ты здесь? Пить…

      – Сейчас, сейчас, Людок! Не волнуйся.

      Я сходил за водой, слегка подогрев ее в микроволновке. Ты сделала пару глотков. Слезы блестели на твоих щеках.

      – Мне страшно… Я умру… А ты без меня ни с чем не справишься…

      – Малыш мой! Не болтай глупости! У тебя всё пройдёт! – я боялся при тебе зарыдать.

      – Нет! У меня опять болит здесь! – ты с усилием поднесла руки к горлу. – Челюсти сводит… Давление опять…

      Я схватил тонометр, быстро приладил его к твоей руке и, накачивая манжету, всё ждал, когда же он пропищит, показав, что уже достаточно. Но качать пришлось далеко за двести, значит, опять зашкаливает. Я поглядел на часы – четыре двадцать. За окном темень. В ход пошли оставленные нам таблетки.

      7

      – Дедуля! Дедуля! – услышал я сквозь болезненную дремоту родной, всегда певучий голосок, почти шёпот, и ощутил прикосновение теплых губ к моей колючей щеке. – Ты же не спишь? Нет? Покажи как-нибудь, что слышишь меня…

      Я встрепенулся от неожиданности, и хотел сказать внучке, что бесконечно рад ей, но пересохшие губы и язык лишь предательски что-то просипели.

      – Как же ты всех нас напугал, дед! – торопливо шептала внучка, вытирая слезы, которые текли у неё ручьём. В знак протеста против этих слез, я поморщился и замотал головой.

      – Всё-всё! Больше не буду! – пообещала мне Настенька.

      Смотреть на неё было приятно и радостно. Наконец-то рядом родная душа, бесконечно милый сердцу человечек.

      – Как бабушка? – едва получилось у меня пересохшим ртом. – И пить!

      – Сейчас-сейчас! Вот, пей из своего стакана! Надеюсь, здесь не цианид!

      – Как ты сюда пробралась, ведь карантин? – удивился я.

      – Да как? Состроила глазки одному, да другому, они и не устояли! – засмеялась Настенька.

      – Я бы тоже не устоял!

      – Ну, дедуль! Теперь мне понятно, почему тебя бабушка сильнее всех нас любит! А меня только на минутку и пустили. За бабулю ты не волнуйся! Она – молодец! Мы ее уже забрали из кардиологии. Мама ей электронный шагомер купила, так она, знаешь сам, какая дисциплинированная, теперь по комнатам марширует, его накручивает, показания считывает и собой гордится! Давление так высоко уже не поднимается. Слабая только… Быстро устает, часто засыпает… Я принесла тебе тут кое-что… Нескоропортящееся… Не волнуйся. Яблоки и всякие печенья… Что ещё надо? Почитать? Хорошо, принесу! А телефон категорически не разрешают. Даже не понимаю, почему на него так взъелись. Ты уж потерпи! Хочешь, я тебе маленький-маленький проигрыватель