Желание. Елена Усачева

за Максом, поскольку не намерена была сидеть дома после всего, что произошло.

      – Ты не должна!

      Я натянула свитер и шагнула к выходу. Интересно, что она теперь скажет? Чтобы я больше не возвращалась домой? Типа: «Утонешь, домой не приходи!»

      – Даже не думай! – одними губами приказала мама.

      Я прошла мимо нее, вытащила из-под вешалки сапоги. Надо же, я столько времени не выходила на улицу, что они успели запылиться.

      – Ты совершаешь ошибку!

      Я не собиралась поворачиваться. Ручка двери в моей ладони показалась как-то по-особенному холодной. У меня явно поднималась температура.

      – Оставь мои ошибки мне, я сама с ними разберусь, – прошептала я и захлопнула дверь.

      На лестничной площадке было стыло, темные лестничные пролеты недобро покосились на меня. Они были пусты и одиноки.

      Очень хорошо! Где я теперь буду искать Макса? Вдруг он в порыве чувств сбежал на какой-нибудь Алтай?

      Сердце тревожно заколотилось, я с сомнением обернулась на закрытую дверь. А мама ведь наверняка стоит по ту сторону и ждет, что я вернусь. От волнения стало жарко. Сердце два раза ухнуло, захотелось сесть. Краем глаза я успела заметить быстрое движение, и тут на меня налетел ледяной вихрь. От крепкого объятия я успела выдохнуть только одно слово: «Макс» – и тут же утонула в широко распахнутых светлых глазах.

      На сей раз поцелуй длился непривычно долго. Это было не мимолетное касание прохладных губ, не робкий поцелуй, когда понимаешь, что каждая секунда может стать последней. От этого поцелуя меня бросило в еще больший жар. Макс притянул меня к себе, и мне хотелось только одного – вечности. Все было давно перепутано. Я тянулась вверх, к его губам. В ответ Макс приподнял меня, сильно прижав к груди. Объятия были не из тех, что спешат прервать. Тело наполнилось одним полыхающим сердцем. Оно билось, и мне казалось, что все внутри меня отдается на его вибрацию, а вслед за мной и Макс начинает плавиться от моего жара.

      Он чуть ослабил объятия, но не для того, чтобы остановиться, скорее – чтобы я могла вдохнуть. Как только перестала кружиться голова, я снова подняла лицо, требуя нового поцелуя. Одно сплошное сумасшествие! И я хотела его продлить до бесконечности.

      Где-то там, между этими бесконечными поцелуями, он отнес меня на первый этаж. Я слышала, как стукнула дверь мастерской, но ничего не видела. Передо мной было только бесконечное голубое небо его глаз.

      Макс зажмурился, прикоснулся лбом к моей щеке.

      – Мне надоело… – начал он.

      – Тебе надоело? – удивилась я такому явному проявлению эмоций.

      – Я устал… – попытался исправиться Макс, но снова не угадал.

      Я качнула головой:

      – Ты – что? – Как странно. Глагол «устал» совсем не идет Максу.

      – Не те слова! В вашем языке столько слов, но они не подходят! Ich möchte…[4] Опять неправильно!

      Он мучился, не в силах до конца высказать то, что хотелось.

      – Просто будь со мной, – наконец прошептал он. – Без всех этих условностей.

      – Разве мы не вместе?

      – Что

4

Я желал бы… (нем.)