Заветы. Маргарет Этвуд

так и узнала. Ты на машине?

      – Что? – переспросила я. – Почему? Тебе же не могут просто взять и отрубить деньги на счету!

      – Похоже, могут, – сказала Кэти. – Если ты женщина. Мне в авиакомпании сказали. Временное правительство только что приняло новый закон: деньги женщин отныне переходят к их ближайшим родственникам мужского пола.

      – Все еще хуже, – сказала Анита, коллега чуть постарше. Она тоже зашла ко мне. – Гораздо хуже.

      – У меня нет родственников мужского пола, – сказала я. Меня все это огорошило. – Это же совершенно антиконституционно!

      – Про Конституцию забудь, – сказала Анита. – Ее только что отменили. Я слышала в банке, пыталась там… – И она заплакала.

      – Возьми себя в руки, – сказала я. – Надо подумать.

      – Какой-нибудь родственник у тебя найдется, – заметила Кэти. – Похоже, они это годами планировали: мне сказали, что мой ближайший родственник мужского пола – мой двенадцатилетний племянник.

      В этот миг парадную дверь суда вышибли. Ворвались пятеро мужчин, двое парами, один замыкающим, все с автоматами на изготовку. Мы с Кэти и Анитой вышли из моего кабинета. Наша секретарша Тесса заорала и нырнула под стол.

      Двое были молоды, где-то двадцать с хвостом, но еще трое – средних лет. Молодые подтянуты, у остальных пивные пуза. Все в камуфляже и до того стереотипны, что, если б не автоматы, я бы, может, рассмеялась, не понимая еще, до чего дефицитен скоро станет женский смех.

      – Что тут такое? – спросила я. – А постучать нельзя было? Дверь же открыта!

      Мужчины пропустили это мимо ушей. Один – вожак, надо думать, – сказал своему спутнику:

      – Список у тебя?

      Я подбавила негодования:

      – Кто ответит за ущерб? – Меня накрывал шок: стало холодно. Что происходит – ограбление? Захват заложников? – Вам чего? Денег мы здесь не храним.

      Анита пихнула меня локтем, чтоб я умолкла: она уже постигала наше положение лучше меня.

      Помощник вожака поднял повыше лист бумаги.

      – Кто тут беременная? – спросил он.

      Мы переглянулись. Кэти выступила вперед:

      – Я.

      – Мужа нет, так?

      – Нет, я…

      Кэти обеими руками прикрывала живот. Как многие женщины в то время, она предпочла одинокое материнство.

      – В школу, – сказал вожак.

      Те, что помоложе, шагнули к Кэти.

      – Пройдемте с нами, мэм, – сказал первый.

      – Зачем? – спросила Кэти. – Вы что себе думаете – врываетесь сюда и…

      – Пройдемте, – сказал второй.

      Они подхватили ее под локти и потащили. Она закричала и все равно исчезла за дверью.

      – Ну-ка прекратите! – сказала я.

      Из коридора слышался ее голос – чем дальше, тем тише.

      – Распоряжаюсь здесь я, – сказал вожак.

      Он был в очках и с закрученными усами, которые, впрочем, не добавляли ему добродушия.

      По ходу моей, если можно так выразиться, галаадской карьеры мне не раз выпадал повод отмечать,