Мадонна и свиньи. Анатолий Субботин

в целом мне не везло. Коридор, как свято место, не пустел. Фильм теней длился несколько суток и, казалось, будет бесконечным. Я стал нервничать. Я стал уже подумывать о напарнике, который взял бы охрану на себя и как-нибудь отвлек ее внимание. Но тут мне, почти отчаявшемуся, как это часто бывает, неожиданно блеснула надежда. Мне пришли в голову два обстоятельства, соединив которые, я увидел выход. Во всяком случае, это был шанс. Сначала я подумал о том, что милиционер чаще всего, особенно ночью, находится (сидит или прохаживается) в дальней от меня, от моего места наблюдения половине вагона. Понятно, почему: поближе к своему купе, к своему столу и постели. В то время как купе банкира расположено ближе ко мне, третье по счету. Потом я вспомнил, что для спецвагона характерна особая мягкость, иными словами, гибкость. Это значит, что в отличие от нашего, жесткого он имеет способность отражать, как зеркало, повторять собой малейшие изменения пути. Я представил себе его форму на повороте. Глядя в окно, я стал ждать поворот.

      … и успел во время. Спецвагон как раз начал закругляться, принимая вид подковы (на счастье!) или полумесяца (мусульманство принял). Тень охранника исчезла за изгибом. Я подбежал к двери купе банкира. Стук моих грубых “солдатских” ботинок заглушала ковровая дорожка. Помню, меня поразило ее наличие в вагонном проходе и почему-то ее цвет – темно-малиновый. Хотя что тут удивительного: все-таки это был СПЕЦВАГОН. Мне не сразу удалось попасть ключом в замочную скважину. И когда, наконец, после щелчка дверь поддалась, я услышал окрик: “Эй, ты куда”?! Вагон успел распрямиться, и охранник заметил меня. Но я уже находился в купе.

      Они сдержанно постучали. Один из них сквозь зубы произнес: “Открывай, сволочь, по-хорошему”! З.К. обрадовано ухмыльнулся. Он понял, что другого ключа у них нет. НЕ ПОЛОЖЕНО! Хозяевами положения здесь были пассажиры, и проводнику на правах прислуги полагалось ждать вызова или робко стучаться. Боязнь потревожить покой важных сеньоров заставляла их сейчас медлить с выламыванием двери. Слушая их угрозы и уговоры, З.К. взял чемодан банкира и вывалил его содержимое на пол. Нашлось немного денег. Но ГЛАВНОГО не было и здесь. Дверь купе задрожала под ударами. Наконец они решились. З.К. еще раз внимательно осмотрелся. У одной стены – шкаф для платья, откуда он только что достал чемодан, к другой на уровне второй полки крепилась полутораместная постель. Обеденно-письменный стол, два стула и раздвижное кресло-кровать довершали обстановку. З.К. выдернул из стола ящики. Папки с бумагами, всякая канцелярщина, но вещицы… Удары резко взяли другую ноту. З.К. оглянулся. Площадь двери вокруг замка пошла трещинами. Спецы, они упорно били в одно и то же место. Он запрыгнул на стол и глубже опустил оконную раму. И тут случайно (или ничто в этом мире не случайно?) его рука задела подушку, лежащую на краю постели. Хорошо, что банкир имел привычку спать головой к окну! Из-под подушки, приковывая взгляд З.К., вытекла и застыла золотая струя цепочки. Дверь издала громкий предсмертный стон.

      Они