Деревянный хлеб. Альберт Иванов

Снаружи торчит специальная скобка на рычажке. Жмешь на нее пальцами, фонарик жужжит, и вспыхивает свет. Двойная польза: и ток даешь, и силу кисти развиваешь.

      Луч фонарика выявил из тьмы вздыбленные руины, сверкали осколки стекол и обрывки жести; бездомная собака очумело бросилась прочь.

      – Дай мне, – переведя дух, попросил Санька желанный фонарик-жучок. – Ты все равно дорогу не знаешь, показывать надоело. Я сам быстрей найду.

      Чуточку подумав, Витька дал.

      Свет на мгновение померк, и Санька, вовсю нажимая на рычажок, снова раздвинул темноту. Теплый фонарик басовито ворчал в его руке, и он готов был вот так нажимать и нажимать пусть всю ночь до онемения пальцев.

      – А Пожарину это припомнится, – вдруг произнес Витька, карабкаясь по осыпающейся каменной куче.

      – Нет, – уныло возразил Санька. – Юрка его тоже не выдаст.

      – Что же, прикажешь мне за вас отвечать? Меня-то с карточками Пожарин не трогает.

      – Еще увидим, – многозначительно заметил Санька.

      Дорогу-то он знал хорошо, но пришлось поплутать: даже при свете фонарика развалины выглядели непривычными, чужими и, несмотря на присутствие Витьки рядом, зловещими.

      Наконец они добрались до входа в каюту. И хотя Санька был на все сто уверен, что беглец там – куда ж ему еще деться? – все-таки оторопел, когда внезапно донесся дрожащий голос Юрки:

      – Кто т-там?

      – Мы там! – рявкнул Коршун.

      Сначала Юрка трусливо всполошился, затем обрадовался, признав своих, вновь испугался, боясь, что друзья привели родителей, снова обрадовался, поняв, что они одни. Неожиданно стал хныкать, сбивчиво бормотать про карточки, проклинать Пожарина и клясться: домой не пойду, отец выпорет, навсегда здесь поселюсь, ну и жизнь пропащая!

      – Пошамать не захватили? – вдруг деловито спросил он. – Хоть хлеба кусочек, а?

      – Хорошо тебе! – возмутился Коршун. – Сам хлебом швыряется, словно лишним!

      Юрка опять забубнил:

      – Это тебе хорошо, ты Пожарина плохо знаешь, легко тебе говорить, а на моем месте…

      – На твоем месте, – перебил его Витька, – фигу бы он от меня получил, а не карточки.

      Юрка горестно поник.

      Коршун забрал у Саньки фонарь, осветил каюту и нежданно похвалил беглеца:

      – А ты смелый… Не сдрейфил. В этой каморке – как в большом гробу.

      – Мне не привыкать, – сразу приободрился Юрка. – Дома поначалу тоже было страшно.

      Коршун, вероятно, как и Санька, вспомнил о склепе феодала, где жила Юркина семья, и неопределенно произнес:

      – Да уж…

      – А как там мои? – спросил Юрка.

      – Ну… – замялся Санька.

      – Нет, не пойду! – вновь решительно заявил Юрка. Он настолько переживал, что только сейчас заинтересовался фонариком: – Сила! Можно подержать?

      – Держи, отшельник.

      Юрка восторженно зажужжал фонариком, повторяя:

      – Силен!.. Там моторчик, да?

      – Моторы от бензина работают или от электричества, – снисходительно заметил Коршун.

      – Ну, и он – от тока.

      –