Сэлмен. Максим Разумников

на лбу большая дыра, что ли? Хватит насиловать мой мозг!

      – Ой-ой-ой, какие мы вспыльчивые…

      09

      Глядя на черную дверь, было чувство, что она вот-вот отворится. И точно —золотистая ручка вдруг медленно повернулась. Сэлмен отпрянул назад, чувствуя, как все его тело покрылось мурашками. Из отворяющегося проема прорывались тонкие лучи света, плавно расходясь косыми линиями. В двери стоял незнакомец в черной мантии, тот самый тип, на которого Сэлмен наткнулся в забегаловке. Его лицо было все так же скрыто под широким капюшоном. Мерным шагом незнакомец вплотную приблизился к незваному гостю, в чью ногу крепко вцепился насмерть перепуганный медвежонок. Сэлмен покрылся холодным потом от страха, его мышцы словно окаменели, превратив тело в неподвижную статую.

      – Беги! Черт побери… Беги! Почему ноги меня не слушаются?

      – Страшно… Разве не так?! Какая жалкая картина…

      Человек в мантии откинул капюшон, открыв худощавое вытянутое лицо с ярко выраженными скулами. Широкая злорадная улыбка во весь рот подчеркивала глубокие морщины. Идеальная лысина сияла при флуоресцентном свете. Незнакомец пронзил Сэлмена презрительным взглядом и, не отводя от него широко открытых глаз, цокал, недовольно качая головой. Губы его не шевелились, но Сэлмен слышал слова мужчины, которые доносились из его замкнутых уст словно из старого проигрывателя, проникая не в уши, а прямо в разум Сэлмена, и отдаваясь там раскатистым эхом. Каждое слово шипело два раза с небольшими паузами, причем первое воспроизводилось с вопросительной интонацией, а шедшее вслед за ним – с восклицательной.

      – Ты Сэлмен? Сэлмен! Грешш… ник, нечес… тивец…? Грешш… ник, нечес… тивец…! Ты приговореннн… к божь… ему право… судию? Ты приговореннн… к божь… ему право… судию! Правой рукой гос… пода? Правой рукой гос… пода! Твой приговор… Ссс… мерть??? Твой приговор… Ссс… мерть!!!

      – Что?! – Сэлмен понял, что это и есть тот самый пастырь Эдисон до того, как заметил в его руке большой окровавленный крест, тщательно заточенный как армейский кинжал. В другой руке он держал библию в черном кожаном переплете.

      Священник приложил толстую книгу к плечу Сэлмена, его змеиный шепот проникал Сэлмену прямо в мозг:

      – Ты не часть этого места? Ты не часть этого места! Идешь против воли божьей и поэтому твоя участь – наказание во благо, ради спасения твоей грязной души? Идешь против воли божьей и поэтому твоя участь – наказание во благо, ради спасения твоей грязной души! Я лишь страстно желаю помочь тебе, дитя мое. Ведь все мы дети божьи? Ведь все мы дети божьи!

      Только не я, тяжело вздохнув, подумал Сэлмен. Нет уж… Я точно не верю никакой религии. Глупо верить в бородатого дяденьку, смеющегося над нами с небес и покрикивающего: «Танцуйте, маленькие поросята! Танцуйте!!!» – хлестая нас кнутом. Закатив глаза, Сэлмен хмуро произнес:

      – Бог простит меня, ведь это его работа.

      Каменное лицо пастыря налилось гневом.