Подумаешь, попал. Валентин Георгиевич Вишняков

обиделся и начал медленно

      разворачиваться, но все же попадание не прошло

      даром, на пол обороте он заглох, и даже стройная струйка дыма, потянулась вверх, но башня, она развернулась к нам, мы выстрелили одновременно.

      Сильный удар, звон в ушах. Помню как, кто то меня куда то тащит. Очухался я окончательно,

      в чем то вроде землянки, меня тряс за руку какой то офицер, две шпалы подполковник, как сквозь вату в ушах прорывается.

      – Молодец лейтенант, здорова нас выручили , всего одна сорокапятка оставалась.

      И та ударила по нам, подумал я.

      – А как вовремя мост подорвали, продолжал подполковник, непременно отмечу, наградные подпишу, да ты никак ранен?

      Я до того прижимал ладонь ко лбу, отрываю её и осматриваю, она вся в крови .

      Меня начинает мутить. Слышится команда, в санчасть его живо, меня куда то несут .

      Прихожу в себя, от чьего вскрика, все как в тумане.

      Слышится чей то сдавленный голос, воды – воды. – Ну будьте милостивы воды, горю – воды. Стон затихает.

      Опять чей то голос, – тебе можно, а ему нельзя, ранение в живот.

      И уже чуть тише. – К утру всё равно отойдет, видывал я такое в германскую, нежилец. Снова какой то шум.

      – Вы куда, спрашивал тот же голос, что говорил про германскую, очевидно санитар.

      – Где, младший лейтенант Кропоткин?

      – Тута он.

      – Что с ним?

      – Легкое ранение в голову, средняя контузия, так врач сказал, через недельку оклемается.

      – Нечего, мы и сами контузию лечить умеем, у нас через пару часов все проходит.

      – Где его документы?

      – У доктора, уже лепечет санитар.

      – Корзунов, забери.

      Меня подхватывают чьи то руки, и бесцеремонно волокут.

      И так, Кропоткин Виталий Викторович?

      Я стою босиком, еще окончательно не пришедший в себя. Меня в ночи куда то везли, потом бесцеремонно бросили в какой то подвал. Все тело ныло, болела голова, меня начал даже бить озноб. Что это такое, я ощупал себя, в одной гимнастерке и бриджах, ну да, так я и залез в танк,

      Сапоги, очевидно стянули в санчасти. Но где я? Что происходит. Темнота начала понемногу отступать . Сквозь небольшое окошечко, пробились первые лучики света. Послышались, шаги двери с лязгом отворились.

      Раздалась команда. – Встать.

      Я понял, обращаются ко мне. Мне помогли, удар под ребра ногой, чувствительно даже очень. И меня повели, точней потащили, пальцы ног, больно царапал бетонный пол.

      Пере домной, сидел лейтенант НКВД. Он разбирал какие то бумаги, время от времени, бросая на меня, хмурый взгляд, и он мне не нравился. Лейтенант нашел, что искал и стал читать.

      – По показанию ефрейтора Каломыхина, единственного оставшегося в живых из саперной группы сержанта Колыванова, именно вы приказали взорвать мост, тем самым сорвав наступление наших частей.

      – Ну да, отдал я такой приказ саперам, пока мои пехотинцы прикрывали