Аддикт. Кризалис. Алиса Чалис

позже, после первых настоящих тренировок в академическом, когда Лиля поняла, что далеко не в лучшей форме, появился страх. Страх, что то, чем она занималась столько лет, забылось. Или еще хуже – что в этом она никогда не была хороша.

      Словно во сне Лиля положила телефон на пол, встала на изготовку.

      На секунду девушка засомневалась: а танцевала ли она вообще? Может, это все ей приснилось? Побочный эффект очередного исцеления?

      По телосложению девушка в отражении мало отличалась от той, которую помнила Лиля. Даже светлые волосы собирались в примерно такой же хвостик. Изменилось выражение лица. Еще недавно казавшееся всем вечно удивленным, теперь оно стало встревоженным, испуганным.

      Лиля заставила себя взяться за станок.

      Холодный металл под рукой казался знакомым.

      Пока совсем не страшно.

      Несколько знакомых упражнений.

      Они выглядела так же, как тогда. Практически один в один.

      Надо бы еще немного размяться…

      Сердце не екнуло в груди, в животе не «запорхали бабочки» и разум не затмила эйфория.

      Она повторяла некогда заученные наизусть движения и впервые осознала очень простую вещь: даже если какого-то упражнения Лиля не помнила, то это не делало ее хуже. Как и не делало лучше то, что она их знает.

      – Какая же ты глупая, Цветкова, – тихо проговорила Лиля, прислонившись лбом к зеркалу, а затем усмехнулась.

      Столько лет бояться… того, что сама себе придумала.

      Усевшись на пол, Лиля сложила ноги по-турецки и, включив тихо музыку, откинулась на холодную стену. Под первые аккорды «Сплина» она зажмурилась.

      – Город окутает тьма…

      Девушка приоткрыла глаза, смотря из-под ресниц, казавшихся слишком длинными. Комнату освещал только свет фонарей с улицы. Тени ветвей плясали по стенам и потолку.

      Как тьма, которую Лиля видела всякий раз, активируя целительный круг.

      Тени скользили друг через друга, сплетались в ажурный узор. Черный, как смола, прилипающая к рукам охотников. Кожа Лили казалась бледной, но оттенок все равно не был близок к той белизне, которую источала охотница там… в мире, открывающемся за кругом.

      Не просто белизна, а свет. Единственная защита между тьмой и охотником.

      Чтобы кошмар не перелез в твое сознание. Не пробудил то, что таится в каждом из нас.

      Свет должен сиять. Чем сильнее, тем проще выступать против мрака. У охотников, склонных к целительству, он самый яркий.

      Лиля даже не знала, насколько силен ее свет после того, что случилось в подвале, но страха не было.

      Что будет с охотником, если однажды его свет перестанет быть достаточно ярким?

      Наверное, то, что случилось с Киреевым. Но что бы было, окажись рядом кто-то, кто мог бы его спасти?

      Лиля хотела, а самое главное, больше не боялась узнать ответ.

      – Цветочек? – раздался удивленный голос