Аддикт. Кризалис. Алиса Чалис

почти не изменились. Руководство обновило только забор: вместо бетонных плит поставили кирпичный с металлическими прутьями поверху.

      Светлана подъехала к закрытым воротам и, опустив стекло, продемонстрировала в камеру значок.

      – Кто с вами? – раздался хрипловатый голос.

      – «Ар», «Эм», «Ви» семнадцать. Ноль первая и десятая.

      После паузы охранник выдал краткое:

      – Проезжайте.

      Ворота медленно открылись, пропуская черную «Киа». Лиля с волнением смотрела на двухэтажное здание с мансардой и скошенной крышей. После Великой Отечественной сотрудники своими силами восстановили усадьбу и архив. Позже здесь же устроили учебный центр и общежитие. До пятидесятых – когда был открыт второй, «Северный» отдел – сотрудники «Ока» работали только здесь.

      В двадцать первом веке усадьбу выкрасили бежевой краской, выровняли старинную лестницу и побелили колонны у парадного входа. Деревянные окна заменили на пластиковые стеклопакеты, но от установки кондиционеров или любого оборудования, которое уродовало бы фасад, воздержались. Лиля давно заметила, что старшие охотники всегда относились к усадьбе с особым трепетом, как ко второму дому.

      Светлана Тимова припарковалась недалеко от главного входа и распорядилась:

      – Я к начальству. Надо кое-что обсудить. Пока Серебров и Седов проверяют молодого человека нашей Натальи, вы посмотрите информацию по редким аддиктам класса «Л».

      Лиля и Катя кивнули и вышли из машины.

      – Неплохой способ сплавить: и не мешаемся, и под присмотром, – заключила Катенька не без ехидства.

      – Прости, что и тебе досталось, – виновато проговорила Лиля. Охотницы неспешно обходили здание: вход в библиотеку был с торца, рядом со служебной парковкой.

      – Мне? – внезапно удивилась Катенька. – Мне кажется, ты что-то путаешь, Цветочек. Это ж было мое дело. Так что дело в моей чертовой карме.

      – Карме?

      – Ну или вроде того. Ты же помнишь, что было с моими наставниками? А с моими делами? Я первый оперативник в «Оке» с сорока закрытыми делами вместо восьмидесяти положенных. Хорошо, что нам в Некрасовке на головы не упал кирпич, ей-богу. Знаешь, что говорят в отделе?

      Лиля покачала головой.

      – «Со Свиридовой опасно работать, – процитировала Катенька, – попадешь либо в больницу, либо в роддом».

      – Почему это?

      – Ну, в августе мне в пару поставили Олега Белова, а он в первый же день пропорол ногу гвоздем: мы гонялись по стройке за аддиктом. Потом Степан Геннадьевич… неделя – и перелом руки.

      – Похоже на безумные совпадения.

      – Или так, или и вправду карма. Не знаю, правда, за что. В общем, Степан Геннадьич ту фразочку сказал, и пошло в народ.

      – Как-то грустно. Но… – Лиля силилась придумать, чем поддержать подругу и выдала первое, что пришло в голову:

      – Валер же в больницу не попал.

      Катенька внезапно погрустнела и коснулась печати.

      – Ну как сказать. Не со мной