Глубокий поиск. Книга 2. Черные крылья. Кузнецов Иван

не разрешил: сделал какой-то простой жест, из которого сразу стало понятно, что надо петь вместе со всеми – хотя бы лишь голосом, без слов. Так я и сделала.

      Потом мне пришла в голову одна забавная затея. Я вспомнила песенку на немецком, которую разучивала с Антоном Карловичем, и принялась пропевать её слова, кое-как укладывая их на сложный ритм молитвы. Если мой монах хоть немного знаком с немецким языком, то у него будет шанс заметить, что я хулиганю именно на этом языке. А припомнила я «Лили Марлен»: песенка нравилась мне, и я не единожды проигрывала пластинку. Соседи стали коситься на меня с удивлением. Мой наставник делал вид, будто не замечает ничего необычного, однако я чувствовала, что его внимание обращено на меня, что он мягко изучает меня. Решила: пока достаточно упражнений в немецком, иначе шалость станет выглядеть нарочитой. На миг я запнулась, смущённо опустив глаза, и снова, как послушная ученица, запела одним только голосом, без слов.

      Теперь коллективная медитация стала увлекать меня всё глубже. Голова опустошалась, в ней делалось всё просторнее, пространство сознания расширялось, звучное, гулкое – и не понять: ещё моё собственное или уже общее? В звучащей пустоте над головами молящихся проступили целые сонмы существ иной природы, выстроившиеся в строгой иерархии: мелкие духи, духи по-солиднее, святые, будды и бодхисатвы… Совершенно отчётливо я чувствовала не менее десяти уровней, хотя их, возможно, было и больше. И было совершенно ясно, что восхождение возможно лишь постепенно: от одной ступени к следующей; что никто наверху не услышит твоего слабого голоса, пока ты находишься на много ступеней ниже. И ещё: твой путь одинок и совершенно самостоятелен. Каждого молящегося доброжелательно ожидают выше, и терпение ожидающих безгранично. Ты можешь останавливаться, терять направление, срываться вниз – тебя будут ожидать с прежней доброжелательностью. Но никто не протянет тебе руку помощи. Ты можешь как следует попросить – и тогда тебя немного подтянут повыше. Но это означает только одно: ты уже достаточно созрел для новой ступени…

      В настоящий момент того немногого, что я знаю о христианстве, мне хватает, чтобы если и не понять, то прочувствовать всю глубину различия двух систем обращения к Единому. Интуитивно я уверена, что в этой разнице кроется не противоречие, а взаимное дополнение и обогащение. Но теперь, как и тогда, девчонкой тринадцати лет от роду, я не могу оформить свои интуитивные догадки в сколько-нибудь убедительные суждения…

      Потерять контроль и открыться я не боялась. Наоборот, пусть читают информацию, если интересуются и могут. Моя биография чиста и прозрачна: я сирота, я заброшенна и одинока в чужом краю. Я умею чувствовать духов и беседовать с ними и видеть прошлое. Долгое время – не сосчитать какое, так как время в разных обстоятельствах имеет разный ход, – меня кормили и одевали за то, что я умею делать всё это. И ещё: меня недавно забрал с собой незнакомец, странный бродяга. Он кормил меня и согревал, но потом чуть не изнасиловал. До сих пор во мне живы