Батайск – город богов. Константин Иванович Кизявка

к волшебной палочке копченой московской колбасы.

      Так и вышел из подъезда: в вытянутых руках – колбаса, на лице – восторг «идущего вместо», сжигающего семьдесят восьмую книгу Сорокина…

      Дядя Валя на уютной скамеечке у гаража уже обсуждал что-то с лицом, принадлежавшим парню кавказской национальности. Говорили очень тихо и потому я разобрал лишь маленький кусочек: «…а я тебе говорю Накшбандий, так чалму… неарабский, да…» Я подошел поближе и тема разговора мгновенно поменялась. Дядя Валя сделал удивленное лицо:

      – Зачем тебе пять рублей?

      – Слушай! Зачем спросил! Дай, а?!

      Я притворился, будто ничего не заметил:

      – Вот, «Московская»!

      Дядя Валя с подозрением принял протянутую колбасу, осмотрел.

      – А в честь чего?

      – Магарыч! – вспомнил я.

      – Что за магарыч?

      – День рождения у меня!

      – Э! – не понял кавказец. – Колбаса это не магарыч! Колбаса это закуска!

      – Ничего! – добродушно махнул колбасой дядя Валя. – Для кого и закуска магарыч!

      Он тут же ловко расстелил на фанерном столике газету и стал рубить мясопродукт тяжелым кухонным ножом. По ходу кулинарных приготовлений кивнул на свой рубашечный карман:

      – Андрюш, возьми у меня полтинничек, купи парочку клюковок в желтом магазине.

      Странное счастье охватило все мое существо. Совершенно не понимая, что должен купить, я понесся к «желтому», как у нас за цвет стен называли продуктовый супермаркет.

      Знакомая молодая продавщица с надписью «Мария Гомес» на майке задумчиво смотрела в широкое окно на отходящий автобус.

      – Мне пару клюковок! – осторожно начал я. – Вы же знаете, что это такое?

      – Цирроз печени! – довольно резко отозвалась девушка и с твердым стуком установила передо мной две бутылки с черно-красными этикетками выражающими чье-то сюрреалистическое восприятие ягоды клюквы. – Пятьдесят рублей!

      Напоминание о печени чуть отрезвило мою возбужденную душу. И все же новый мир по-прежнему был полон замечательных красок, и я предстал перед собранием в самом сияющем виде.

      Собрание состояло уже из четырех членов. Прибавилось второе лицо приблизительно той же национальности, что и первое, появился коллега по подъезду – Леха Гапей.

      – Вот он, наш спаситель! – представил меня дядя Валя. – А я уже и стаканчики приготовил.

      Все сели. Лехе места не досталось, но он и не рвался на лавочку. Устроился с пустой стороны на корточках. Дядя Валя окинул всех внимательным взглядом. Аккуратно поставил в ряд пять стаканчиков и налил в каждый ровно до половины. Показал на колбасу:

      – Чем богаты!

      Первый кавказец, которого, как выяснилось, звали Селим, поднял стакан, посмотрел на Иваныча. Тот решительно кивнул.

      – За хозяина этого дома! – провозгласил кавказец, и все дружно залили в себя клюковку.

      Вкус напитка в первое мгновение напомнил