Охота на Динозавра. Сергей Юрьевич Борисов

не одобрял нарциссизма. Самолюбование, считал он, ведет к возвеличиванию собственного «я» в ущерб дружескому «мы», и в конечном счете к погибели. Ибо человек есть существо общественное: как ты к обществу, так и оно к тебе, в случае чего раздавить может, и несчастный позавидует печальной участи Нарцисса, который, засмотревшись на свое отражение, всего-навсего умер от голода.

      Эти мысли вихрем пронеслись в его голове, оставив после себя решимость проучить наглеца, летящего на него с устрашающим боевым кличем. Будучи принципиальным человеком, Быстров всегда давал сдачи. Нередко крупными купюрами и больше, чем было уплачено.

      Матвей занял оборонительную стойку, поставил блок, отражая удар, и полоснул кончиками пальцев нападающего по адамову яблоку. Амбал приземлился, схватился за горло и захрипел, пытаясь втянуть в себя хоть немного воздуха. Колени его подогнулись, и он рухнул на другого бандита, ненароком заехав тому ботинком в челюсть. Голова перетрусившего вошла в соприкосновение с асфальтом. Судя по тупому звуку, за его здоровье можно было не опасаться: сотрясение мозга ему не грозило, поскольку трястись в черепной коробке было явно нечему. Чистая кость! Однако, к удивлению Матвея, бандюга закрыл глаза, и лицо его приняло отсутствующее выражение.

      Быстров лишний раз восхитился колоссальными возможностями человеческого организма, после чего оглядел поле битвы. Получивший пяткой в лоб лежал без движений, однако грудь его мерно вздымалась, что обещало не очень долгое пребывание на больничной койке. Амбал с помятыми чреслами скулил и мелкими шажками семенил прочь. Третий и четвертый противники тоже не представляли опасности: один все никак не мог толком вздохнуть, другой, обратив к небу безмятежный лик, пребывал в бессознательном состоянии.

      – Лихо вы с ними.

      В голосе Лисичкиной не было и намека на сострадание.

      – Силы много, а умом не богаты, – сказал Быстров. – Но чего мы ждем? Лишнее внимание нам ни к чему, – он кивнул в сторону автобусной остановки, где прибавилось свидетелей дела его рук и ног.

      Матвей шагнул к «жигуленку» и заглянул под капот. Присвистнул огорченно. Патрубки порезаны, тосол вытек… Мерзавцы круто обошлись с движком. Никакого уважения к технике. Вандалы!

      Быстров подавил желание пнуть кого-нибудь из валяющихся у его ног. Очень хотелось, но бить лежачих он был не приучен. А догонять лишенного мужской гордости…

      – Ладно, – сказал он, – воспользуемся их таратайкой.

      Но прежде чем подступиться к сверкающему лаком джипу, Быстров наклонился и ухватил за воротник амбала, только-только справившегося с удушьем. Похоже, именно он был главным в этом криминальном квартете.

      – Говорить можешь?

      Придушенный просипел что-то невнятное.

      – Кто вас послал? Кто?

      Для придания вопросам должного веса Матвей чуть повернул руку, натягивая ткань. Сознавая, что через секунду приток воздуха может вновь прекратиться, придушенный засучил ногами, поднял руку и пошевелил пальцами. Воображение подсказало Быстрову, что амбал пытается