Охота на Динозавра. Сергей Юрьевич Борисов

одну половинку протянул Лисичкиной, содержимое другой высыпал себе в рот. Девушка последовала его примеру.

      – Вкусно. На бергамот похоже, правда?

      – Правда, – согласился Матвей. – Однако пора трогаться.

      Оступаясь на кирпичах, они выбрались в зал. Слева и справа дыбились огромные контейнеры. Матвей подошел к одному из них, ударил ногой – цистерна отозвалась глухим утробным звуком.

      Они прошли мимо баков, которые и сейчас, по прошествии стольких десятилетий, таили в себе смертельную угрозу. Внезапно девушка схватила агента за руку:

      – Смотрите!

      Но Быстров и сам увидел. Метрах в двадцати от них светилось окошко. В этой кромешной темноте оно пылало ярче напалма. Они бросились к нему, словно мотыльки на свет электрической лампочки. Матвей, как и полагается атлету, оказался первым. Он заглянул в окошко, врезанное в массивную свинцовую дверь, и отпрянул.

      – Что там? – спросила Лисичкина.

      – Посмотрите сами. Только осторожно.

      Девушке взглянула, отшатнулась и упала бы, не поддержи ее Матвей.

      Вот уже второй раз за последний час в его объятиях была девушка, которая ему, признаться, очень понравилась. Но сейчас он не отстранился. Невзирая на опасность, которой за эти минуты не стало меньше, которая, напротив, сгустилась настолько, что ее, казалось, можно потрогать, он вдруг подумал совсем о другом – о том, сколь многого лишал себя, по-глупому гордясь тем, что не обременен семейными узами.

      Матвей провел рукой по шелковистым волосам:

      – Успокойтесь, Марина. Я же с вами! Не пропадем.

      В его голосе была такая непоколебимая убежденность, что Лисичкина подняла лицо и спросила по-детски непосредственно:

      – Правда?

      – Конечно, правда. Подождите минутку…

      Он снова заглянул в окошко. Столы, реторты, бунзеновские горелки и… Бука. Да-да, перед ним была та самая лжемедсестра, что вкатила ему в десну лошадиную дозу снотворного, воспользовавшись его беспомощным состоянием в зубоврачебном кресле.

      Бука, носившая в миру неблагозвучное прозвище Скотница, стояла в трех шагах от него, по ту сторону свинцовой двери и хрустального окна, и распекала мордатого Степана. Тот покачивался и теребил бинты, шапкой стянувшие голову.

      «Значит, не задохнулся! – констатировал Быстров. – Какой живучий, а? Из мертвых воскрес! Надо полагать, его желание лишить меня ногтей и укрепилось, и усилилось. Только на сей раз он обойдется без долгих приготовлений».

      – Это лаборатория Кальмара. Его сокровищница.

      Матвей обернулся и спросил:

      – Наркотики?

      – Нет, он «дурью» не балуется. Рынок затоварен. Конкуренция. Я не знаю, чем они там занимаются. Роман тоже не знает.

      – Роман?– поскучнел Быстров.

      – Это мой брат.

      – А-а! – обрадовался Матвей. – Другое дело.

      – То есть?

      – В смысле, надо выбираться отсюда.

      – Как?

      – По возможности быстро. – Спецагент повел фонарем, следя, чтобы его свет не отозвался бликом на поверхности окна. – Я немного