Танцы на станциях. Наташа Корнеева

прачками

      И мотор на износ и в разнос

      Кукол штопают тонкими нитками.

      Пришивают другие сердца.

      Искорёжены рожи магнитами.

      На булавках к магнитам душа.

      Не смотри на меня – заступ вычурен.

      И, прошу, отойди от зеркал…

      Ты такой же как все. Обычен ты…

      Ты себя на развес покупал…

      Танцы на станциях

      Игрища.

      Всё это – игрища.

      Глупых девочек,

      глупых мальчиков.

      Амбиции детей выросших,

       Мелочь удач

       больших неудачников.

      Клетками.

      Жёсткими клетками,

      Мелом по небу

      на сотни квадратиков.

      Лучше ветками,

      голыми ветками

      Попы с красиво

      завязанным бантиком.

      Выключить.

      Всё это – выключить.

      Плёнку порвать.

      Запретить анимации.

      Если бы мы

      да смогли по тысяче…

      Мальчики – девочки,

      танцы на станциях.

      Понарошку

      Кто все эти люди?

      Для чего?

      Вот, стою в подземном переходе.

      В шапку мне бросают серебро

      И кричат – Давай!!!

      Что происходит?

      У гитары порвана струна.

      Голос мой охрип.

      На пальцах раны.

      А моя волшебная страна —

      Скомканный мираж потуэкранный.

      Я ору осипло про любовь,

      И стучу ладошкою по деке,

      И глаза мои поверх голов,

      Я – на том,

      а вы – на этом свете.

      Здесь у вас уютно и тепло,

       Есть у вас гитары и гармошка,

      И краюха хлеба, и вино. Но!

      (вы не знали?) Это понарошку!

      Собака пела

      Молитвы выла на луну собака.

      Луна смущённо пряталась за тучи —

      подальше от греха, на всякий случай.

      И вопросительным фонарь согнулся знаком,

      Понять пытаясь неисправность звуков,

      Под тяжестью подвешенного снега.

      Она не выла, а надрывно пела.

      А слёзы замерзали и со стуком

      горошинами мёрзлыми по морде,

      по лапам коченеющим, по ветру…

      И разбивались, и блестящим пеплом

      звенели и терялись в хороводе.

      Зевала стужа. Побелели шрамы

      на ветках старой брошенной берёзы.

      И так неутешительны прогнозы…

      И так страшны ночные эпиграммы…

      Собака пела на луну молитвы.

      Совсем одна. Не замечала стужу.

      Глаза – по снегу. Ей никто не нужен.

      И к одиночеству она давно привыкла.

      Вместо паруса огонь

      Корабли мои, куда вас занесло?

      Вы черту разбили горизонта.

      Мы идём по лабиринтам солнца.

      Мы горим, а, впрочем, всё равно.

      Если край условный и прямой

      Нарисуем новые границы,

      Старое ни к чёрту