Танцы на станциях. Наташа Корнеева

dero

      Губки бантиком

      Бараньим жиром на губах

      застыл позавчерашний ужин.

      Сатир мечтает о волхвах.

      Сортир молитвой перегружен.

      Дуплет костей в разнос —

      шесть: шесть.

      И дробью русская рулетка.

      Пилон, развёрнутый в насест,

      И пешеходная разметка

      по вертикали чётко вниз,

      Отхожих мест дворцы лоснятся.

      С разбега прямо на карниз —

      не удержать, но удержаться.

      Об зубы крошится стекло,

      Железо притупило когти.

      По тухлым лужам босиком —

      Так это закалялся чтоб ты.

      Деликатесом на десерт

      Желе из собственного мозга.

       На шее стянутый корсет,

      Гуманны санитары морга.

      В страницах бабочек труха,

      И голосисты попугаи.

      Глаза зашили от греха,

      На бантик губы завязали.

      Вот – вот и врежет

      Морозами забита морозилка,

      Снеговики ушли на южный полюс.

      Сосульки, как в витринах магазина,

      Расселись по карнизам. Ветер в голос

      Орёт ночами мартовски – истошно,

      Кипит в порывах пьяный юго-запад,

      И скоро! Скоро саксофоны кошек!

      И запах… Ах, какой развратный запах…

      Подлёдное беснуется кипение

      Проснувшейся реки в загробье льдистом.

      Нагие ветки, одолев смущение,

      Нахально завораживают твистом.

      А птицы невоспитанно, по – свински,

      С утра пораньше раздирают глотки.

      Берёзы, как наивы-гимназистки,

      Натягивают белые колготки.

      Хохочет беспричинно глупо солнце.

      Ему не спится в безобразьи этом.

      И даже ночи звёздные колодцы

      Бесстыже обнимаются с рассветом.

      Ещё чуть-чуть!

      Уже вот-вот —

      И врежет!!!

      И завизжат ручьи!

      На щепку щепка!

      Взорвётся лёд.-

      Ввода рванёт

      И нежный

      Подснежник раскидает склепа слепок!

      Пороки мне пророчества порочат

        Кручу на пальцах серость. От тоски

      Лохмачу гладко выбритую пошлость,

      Тащу на пьедестал свою ничтожность,

      Гвоздём пришитую к поверхности доски.

      Иголкой из-под кожи слабых рук

      Тяну занозы, вперемешку с кровью.,

      Дом карточный в песках зыбучих строю,

      Такой вот занимательный досуг…

      В розетку пальцы пробую воткнуть,

      Обтачиваю чётко под отверстие,

      В отравленной вымачиваю смеси

      Больную обезвоженную суть.

      Рогаткой за кривые зеркала,

      Поправ законы физики и быта,

      Стреляю. Моя глупость первобытна.

      Инстинкты ограничивать нельзя.

      Сумбур больной, отпетой головы,

      Выходит за границы допустимых

      кому-то – да. А для меня – на вылет,

      И рикошетом в тени от черты.

      На днях стоят бетонные столбы.

      Цепочками висят на стенах ночи.

      Пороки мне пророчества порочат,

      И во главе всего, конечно, ТЫ!

      Бяшка

      На безымянном хуторе

      Жила-была овечка.

      На ножках рожки путами

      Закручены в колечки.

      Барашки кучеряшная,

      По глазкам – уголёчки.

      Овца овцой вчерашняя —

      Сегодня шуба дочке.

      Доха висит на гвоздике.

      Колышатся кудряшки,

      Ни ягодок под хвостиком,

      Ни угольков от бяшки!!!

      Утро – за ночь выкуп

      Снег.

      Тишина.

      Серость.

      Да провода виснут.

      В окнах моих север.

      Утро – за ночь выкуп.

      Жрёт вороньё звёзды.

      Крошит луну. Когти

      В мякоть вошли зондом.

      Ветер кричит —

      Кто ты?!

      След