Невидимая сила. Уильям Бёрнс

но от него так и веяло опасностью. Он пригласил Мерфи на поздний обед, чтобы угостить масгуфом – знаменитым иракским рыбным блюдом. Охранники Азиза выставили из известного ресторана, расположенного на берегу Тигра, гостей, освободив его на весь вечер. Сидя за столом, накрытым на свежем воздухе, мы любовались видом на реку и окружившими здание охранниками с пистолетами в руках. Персонал изо всех сил делал вид, что ничего особенного не происходит. Официанты шепотом спрашивали друг у друга, кто эти явно очень важные иностранцы. Азиз дымил огромной кубинской сигарой. Он не скрывал своего оптимизма в отношении перспектив Ирака в войне и с чувством разглагольствовал о будущем американо-иракских отношений. Это не произвело впечатления на Мерфи, в котором было столько же прагматизма, сколько в Азизе – бандитского обаяния. Когда мы вышли из ресторана, мой босс улыбнулся и сказал:

      – Чем-то напоминает Аль Капоне, правда?

      От Дика Мерфи я многое узнал о дипломатии, хотя тогда не мог и подумать, что 15 лет спустя окажусь в его кабинете и уже не для того, чтобы забрать бумаги из ящика для исходящих документов.

      Когда срок моей работы в должности помощника по кадрам подходил к концу, глава аппарата заместителя госсекретаря Джона Уайтхеда предложил мне стать одним из двух специальных помощников его шефа. Он считал, что опыт работы в Ближневосточном бюро позволит мне выжить в атмосфере хронического стресса, царящей на седьмом этаже Госдепа, где руководители высшего звена сражались с проблемами, которые не могли быть решены в низовых звеньях. Следующий год я провел, изо всех сил стараясь не обмануть его ожиданий.

      Уайтхед стал заместителем Джорджа Шульца совсем недавно. Его карьера развивалась стремительно: он служил в ВМС США, принимал участие в боевых действиях, а затем работал в руководстве инвестиционного банка Goldman Sachs. Этот уверенный в себе и во всех отношениях достойный человек разделял веру Шульца в могущество Госдепартамента, хотя всегда выглядел немного растерянным, если не удавалось решить проблему быстро, – во всяком случае так же быстро, как он взлетел до должности топ-менеджера в Goldman Sachs.

      Мой первый рабочий день в аппарате Уайтхеда едва не стал последним. Дело в том, что заместитель госсекретаря был страстным коллекционером произведений искусства. На огромном столе в кабинете, на самом краю, стояла крошечная статуэтка – копия «Балерины» Дега. Утром я тихо, стараясь не потревожить шефа, вошел к нему, чтобы положить папку в ящик для входящих документов, и нечаянно смахнул статуэтку на пол. К счастью, она упала на пушистый восточный ковер и не разбилась. Шеф лишь недовольно покосился в мою сторону и снова уткнулся в бумаги.

      Дальнейшее пребывание в новой должности обошлось без приключений. Теперь у меня появилась возможность взглянуть на работу Госдепартамента в более широкой перспективе и разобраться в том, как функционируют его подразделения и решаются политические вопросы. Уайтхеда