Взывая к мифу. Ролло Мэй

по воле того, против чего он восстал. Поэтому, заключал он, он сам существует только благодаря мифу о себе как о бунтовщике, повстанце. Неудивительно поэтому, что его душа была защищена неврозом; на самом деле этот невроз и представлял собой суть его души! Он подчеркивал, что его вера в сатану не была формой манихейства, так как сатана сам верил в Бога. Когда в процессе психоанализа мы с ним пришли к мифу о сатане, стало ясно, что этот миф сводит в единое целое ряд ранее распавшихся на отдельные части черт его характера, структура которого от нас до того ускользала: его бунтарство, его негативизм и – наряду с этим – его заметный творческий потенциал как писателя.

      Причина, по которой предыдущие попытки психоанализа Чарльза оказывались неэффективными, видится в том, что эти попытки были чересчур рационалистическими. Они представляли собой по большей части рассудительные разговоры, которые Чарльз мог вести бесконечно, но они никогда не затрагивали его глубинные эмоциональные уровни. Миф о том, что он «повстанец против бога», высвободил его невротическое чувство вины, в результате чего он смог принять уже «нормальное», присущее каждому человеческому существу чувство вины, что оказалось стимулом к терапии. Теперь он обрел чувство самоуважения, одновременно оставаясь «конструктивным» бунтовщиком; у него исчезла потребность саморазрушения. В нашем обществе так много притворства и лжи, что совершенно неудивительно, что позиция отрицания, как в случае сатаны, неизбежно выходит на поверхность в ходе психотерапии. Миф о сатане был кратчайшим путем к причинам пренебрежения и протеста Чарльза. Он противопоставлял себя всему, чему только можно, и обсуждение этого мифа было важно для достижения нами успешного результата психоанализа и лечения.

      Точно так же, как Чарльз выстраивал свою жизнь, будучи подсознательно слишком зависимым от мифа о сатане[22], так и каждый из нас имеет свой собственный миф, вокруг которого мы конструируем свои жизни. Такой миф поддерживает нашу целостность и дает нам силы проживать наше прошлое, жить дальше в будущем и при этом не пренебрегать каждым мгновением настоящего. Миф наводит мост над пропастью между сознательным и бессознательным, поэтому мы можем говорить о некоей целостности всего того огромного разнообразия, которое составляет каждого из нас самих. Форм, которые подобный миф может принимать, разумеется, бессчетное количество. Мифы, которые приходят с нами на психоаналитические сессии, уникальны точно в той же мере, в какой каждое человеческое существо отличается от другого. Но каждый индивидуальный миф в общем и целом является вариацией на одну из центральных тем классических мифов, в рассмотренном случае это тема сатаны, которая отражает динамику и экзистенциальные кризисы в жизни каждого человека.

      Проблема идентичности существует для наших пациентов и для всех нас, как подчеркивал Эрик Эриксон, и мы сможем прийти к ее решению, слушая и слыша те различные мифы, с которыми пациенты приходят

22

Более подробное описание истоков мифа о сатане см. в главе 14.