Дай мне шанс всё испортить. Роман. Мария Давыденко

стану бессмертным. Меня сможет убить только скука, но и с ней я справлюсь. Когда я вырасту, весь мир поместится на моей ладони!

      – Дурак ты, мальчик! – перебил его Платон, – И когда ты вырастешь, таким же идиотом и останешься. Однажды ты поймёшь, что умрёшь, это открытие так поразит тебя, что ты будешь рыдать три ночи. Однажды ты поймёшь, что не настолько хорош, как ты думаешь, и это открытие настолько поразит тебя, что ты решишь покрасить волосы в синий. Когда ты вырастешь, уже никому не будет по силам спасти планету. Когда ты вырастешь, ты поймёшь, что большинство твоих замыслов никогда не претворятся в жизнь. Когда ты вырастешь, ты осознаешь, что часто бессилен против своей же лени, своего эго, своих недостатков. Когда ты вырастешь, твоим главным талантом, как и у большинства людей, будет умение всё портить. Ты будешь счастлив только мгновениями. Ты будешь хорош лишь время от времени. Ты будешь только человеком, а не супергероем. Ты не будешь избранным, ты будешь всего лишь самим собой. И ты не всегда будешь себе нравиться. Но ты ко всему привыкнешь, потому что и выбора особого у тебя не будет. Возможно, ты даже неплохо будешь справляться.

      Мальчик на экране в недоумении открыл рот, а потом прикрыл его рукой. Затем он схватил футбольный мяч и исчез.

      Платон вспомнил о своём отце. В детстве он казался ему каким-то высшим существом, чуть ли не Богом. В их маленьком мире он и был Богом. Из его пожеланий складывался распорядок дня всей семьи. Все искали его расположения. Он был физически сильный, красивый, забавный, каждый день с ним был похож на удивительное приключение. Он был капитаном триптиха, на котором возили туристов по местам сражений Великой Отечественной войны. Он был одним из немногих, кто мог на одном транспорте подниматься в небо, ходить по воде и ездить по земле. Тогда триптих был редкостью, сложно было получить права на вождение. Но его отец смог. И как он гордился тем, что водит эту машину. Он был прекрасен в своём умении бахвалиться, рисоваться, производить впечатление. Он был непревзойденный мастер по части «не быть, а казаться». Вскоре он начал пить и не смог водить триптих «Ахиллес», продал его другому парню. На вырученные деньги пил и снимал женщин. Платон отлично помнил, как его божество на его глазах превращался в ничтожество. С каждым днём отец становился всё меньше и меньше и, в конце концов, совсем исчез. Из его жизни. Платон считал, что его отец упустил все возможности в мире, всё потерял и всё уничтожил. Он вспоминал, как его отец любил брехать по поводу и без повода, и ему становилось больно от осознания того, что главный авторитет его жизни оказался так никчёмен. Это было похоже на свержение идола. И от этого падения кумира в его сердце долго была пустота. Платон сожалел, удивлялся, пытался понять. Но потом не осталось к этому человеку ничего, кроме презрения и безразличия. Его удивляло, как можно не испытывать никаких чувств к собственному отцу, как можно постепенно забывать того, кто привёл тебя на этот свет? Он вспоминал, как смотрел с ним фильмы про собак-убийц,