Руины Арха 1. Олег Геннадьевич Фомин

две трети коридора, Борис всучил баночку с перцем, предусмотрительно поднимаю к подбородку, готовый отражать волну щенячьего восторга. Утилитка проползла пару метров, щупальца на боку нежно лижут косяки нашего коридора.

      Пока утилитка скользит справа налево с неторопливостью солнца, я пребываю свидетелем того, как в прозрачном теле, словно спящая в камере анабиоза, плавает черноволосая девушка. На ней лишь юбка до колен и бюстгальтер, к ремешку сбоку приторочена маленькая сумка, все стильно – в тон волосам. То ли Руины расщедрились, то ли девушка умела за собой следить в любой ситуации.

      Но жуть виднелась сквозь раковину. В ней тоже плавают люди, и чем ближе к центру спирали, тем сильнее тела переварены. Тот, что к центру ближе всех, похож на кашу, не понять, какого пола.

      Из всех жертв лишь черноволосая девушка цела. Пока.

      – Вряд ли похоже на дом, верно? – услышал я Бориса.

      – Надо ее вытащить! – сказал я твердо, когда утилитка проползла мимо.

      Поворачиваюсь к Борису. Тот с закрытыми глазами, будто сосредоточенно думает, брови нахмурены, ресницы подрагивают. Открываю рот, но его указательный палец тут же приподнимается, мол, не мешай…

      Торчу как вкопанный.

      Наконец, Борис глаза открывает, на лбу блестит испарина, поворачивает лицо ко мне, улыбка.

      – Так и знал, что скажешь это.

      – Что ты делал?

      – Договаривался со своими маленькими сожителями.

      Борис пересекает порог арки, протекторы впечатываются в пленку слизи. Борис разворачивается к уползающей твари, щупальца от него в паре метров, Борис пристально буравит взором.

      Из-под полы плаща на слизь спрыгивают красные пауки, восьмилапый десант шустрыми волнами бежит за гигантским студнем, одни заползают на задние щупальца, другие обгоняют, прыгают на бока, третьи карабкаются на потолок, падают на раковину.

      Часть пауков снаружи, другие впитываются в желе, заполняя пустоты, но не приближаясь к девушке…

      Взрываются разом. Бахнуло глухо, утилитку сперва раздуло, затем с плеском растеклась, словно студенистая масса вмиг стала водой, мои ботинки лизнула пена. Раковина бухнула о пол, ее, как резину, колыхнуло частными волнами, из щели в корне льется переваренная человечина.

      Мы с Борисом оперативно оттаскиваем девушку от этого непотребства.

      Пока Борис достает аптечку, я делаю искусственное дыхание. Девушка начала кашлять, переворачиваю набок, та выплевывает остатки слизи, оживают, как крылья бабочки, веки.

      – С днем рождения, солнце, – сказал Борис.

      Помогаю поднять туловище, держу за плечи, Борис колет в вену иглу шприца, поршенек вкачивает какой-то хреноцин, ампулу не разглядел. Борис матерый, ему виднее. Сует ей в зубы таблетку, в ручках спасенной возникает фляжка.

      – Разгрызи и запей.

      Девчонку колотит озноб, но алгоритм послушно исполнила. Борис возвращает флажку на пояс, аптечку в торбу.

      – Я просто хотела домой, – прошептала она.

      Вперила взгляд куда-то в иной мир, ладошки обнимают плечи, дыхание все более судорожное.

      – Просто… хотела…