Руины Арха 1. Олег Геннадьевич Фомин

отчаянии стискиваю кулаки, веки сжали ресницы в плотные полоски, душа как сломанный трансформатор. Но в какой-то момент расслабляюсь, выдох. Глаза открылись.

      Борис, как всегда, ободряюще потрепал за плечо.

      – Главное, живы мы. Идем.

      Смотрю под ноги.

      – Кто эти мерзы?

      – Падальщики. Пасутся в местах, где возникают новички. Пользуются тем, что нубы без сознания, забирают вещи, женщин насилуют. В худших случаях – едят. Без всякого оккультного подтекста.

      – Мрази!

      Борис кивает.

      – Мерзы. А когда-то были такими же новичками. Но дозволено все, наказать некому, а еще хочется выжить и нажить барахла. В кого только люди не превращаются.

      Мы возобновили поход, но я просто тащусь за краем плаща, взгляд бороздит рельеф пола, каждые шагов десять бью стены торцом кулака, плиты иногда рассыпаются.

      – Полегче. Обрушишь потолок нам на головы, – сказал Борис полушутя.

      Но даже нотка серьеза в устах сенсея не отрезвила, бреду слепо, избыток переживаний выплескивается через удары по ни в чем не повинным плитам.

      Очередной блок после встречи с моими костяшками хрустнул, я прошел бы мимо, но взгляд успел зацепить сквозь поток каменной слюны изо рта-прямоугольника тусклые синие лучики. Я замер.

      Крошево вытекло совсем, из ниши светит бутон лучей цвета звездного неба, в них красиво парят пылинки.

      Но первым в каменный сейф заглянул не я, а Борис.

      – Твою материю! Парень, беру слова назад…

      – Что там?

      – Тайник!

      Подхожу, шея вытягивается, из-за горизонта Борисова плеча всходит синее солнце…

      В нише, где должен лежать кирпич промежуточной кладки, – полость. Там сияет… нечто прекрасное! Куриное яйцо, но скорлупа прозрачная, будто из тонкого стекла, а внутри в медленном и сложном танце крутятся потоки белоснежно-синей энергии.

      – Синий Зановик, – произнес Борис как пред иконой.

      – По-крайней мере, красиво.

      – Везунчик ты, Владик. Мне за все время довелось найти Синий Зановик лишь раз. А теперь буду идти и вздыхать, что такое хрупкое сокровище будет томиться у тебя рюкзаке, а не в моей торбе.

      – И чем этот Зановик может осчастливить?

      – Может осчастливить единожды, после чего разрушится. Но зато любую вещь, даже самую старую и ветхую, превратит в новенькую. Когда нашел пару лет назад такое яйцо, хотел починить плащ, но кастанул на нож. И плащ и нож со мной с первых мгновений в Руинах, лучшие друзья, приносят удачу. Плащ ближе, но оружие важнее, потому обновил нож. Прошло два года, но лезвие все еще острое, почти без ямок, царапин мало.

      Борис запускает в тайник ладони, яйцо осветило их добела, с аккуратностью хирурга извлекает, артефакт отражается в непривычно больших глазах. Вздох. Борис перекладывает в мои ладони, ощущаю… теплую прохладу. Или прохладное тепло.

      – Береги! Хрупкое как снежинка. Не знаю, куда тебе положить, чтоб не разбилось…

      – А если разобьется?

      – Починит вещь, о которую разбилось, и исчезнет.