Королевство слепых. Луиза Пенни

и Габри Дюбо.

      Те вели дискуссию о снежных скульптурах, турнире по хоккею с мячом, конкурсе на лучшую шапочку, закусках на приближающийся зимний карнавал, и Мирна почувствовала, что ее внимание рассеивается.

      – Привет, – сказал Габри. – Кто-нибудь есть дома?[10]

      – Что?

      – Нам нужна твоя помощь, – обратилась к нему Клара. – Гонки на снегоступах вокруг деревенской площади. Один круг или два?

      – Один для возраста до восьми лет, – сказала Мирна. – Один с половиной для возраста до двенадцати, и два для всех остальных.

      – Да, это убедительно, – согласился Габри. – Теперь команды снежных боев…

      Мысли Мирны снова поплыли. Она как в тумане отметила, что Габри встал и подкинул несколько полешек в каждый камин бистро. Он остановился, чтобы поговорить с кем-то из клиентов, в это время вошли другие с холода, потопали, стряхивая снег с обуви, потерли захолодевшие руки.

      Их встретило тепло, запах кленового дымка, пироги со свининой прямо с пылу с жару и неизменный аромат кофе, которым пропитались даже балки и доски пола.

      – У меня есть кое-что – хочу тебе показать, – прошептала Мирна Кларе, пока Габри занимался клиентами.

      – Ты почему шепчешь? – Клара тоже понизила голос. – Это что-нибудь грязное?

      – Нет, конечно.

      – Конечно? – переспросила Клара, вскинув брови. – Я тебя слишком хорошо знаю для такого «конечно».

      Мирна рассмеялась. Клара ее и в самом деле знала. Но и она знала Клару.

      Каштановые волосы ее подруги торчали во все стороны, словно ее слегка ударило током. Она немного напоминала спутник… спутник средних лет. Что объясняло и характер ее искусства.

      Картины Клары Морроу были не от мира сего. И в то же время оставались глубоко, мучительно человечными.

      Она писала то, что представлялось портретами, но было таковыми только на поверхности. Прекрасно выписанная плоть растягивалась и иногда истончалась; на ранах, на празднествах. На пропастях потерь и вспышках радости. Клара писала мир и отчаяние. И все это в одном портрете.

      Кистью, полотном и краской Клара и пленяла, и освобождала своих героев.

      А еще ей удавалось с ног до головы измазаться краской. Краска была на щеках, в волосах, под ногтями. Она сама представляла собой незаконченный портрет.

      – Я тебе покажу попозже, – сказала Мирна: к столику вернулся Габри.

      – А грязь уж лучше потом, – добавила Клара.

      – Грязь? – повторил за ней Габри. – Выкладывай.

      – Мирна считает, что взрослые должны участвовать в соревновании голыми.

      – Голыми? – Габри посмотрел на Мирну. – Не то чтобы я ханжа, но дети…

      – Да бога ради, – сказала Мирна. – Я ничего такого не говорила. Клара все выдумала.

      – Конечно, если проводить соревнования ночью, когда дети спят… – сказал Габри. – Развесить факелы вокруг деревенской площади… Да, это было бы неплохо. Мы бы наверняка поставили несколько рекордов скорости.

      Мирна сердито посмотрела на Клару. Габри, президент

10

Отсылка к известной песне «Есть кто-нибудь дома?» канадского рок-ансамбля «Our Lady Peace»; песня, по словам ее авторов, посвящена тому, как утешить человека в отчаянии.