Фантастическая проза. Том 2. Младенцы Медника. Сергей Синякин

– это кто? – деловито поинтересовался Примус.

      – Папа – это Папа, – не думая, отозвался Зямин. – Директор нашего института. Это с ним у Ильи отношения не сложились, директор хотел, чтобы Медник провел серию опытов под его идеи, но Илья же гордый, у него от собственных гениальных идей голова пухнет!

      – А вы у него нож видели? – наугад поинтересовался Нечаев.

      – Какой нож? – поднял голову Зямин.

      Линзы, как теперь заметил Нечаев, в очках ученого были толстыми, от этого глаза казались увеличенными и живущими отдельно от лица.

      – Я ножом бастурму и хлеб резал. Длинный такой, с белой пластмассовой ручкой, я его еще потом в раковину бросил.

      – А с широким лезвием и черной ребристой рукояткой? – спросил Нечаев. – Типа охотничьего?

      – Нет, такой я не видел, – растерянно сказал Зямин. – Вообще-то у Ильи был похожий, он всегда его на пикники брал, когда в институте работал. Помнится, он его ловко в деревья кидал, не хуже иного циркача. Но в этот раз я у него его не видел, может, в кладовке лежал…

      – Когда вы уехали?

      – От Ильи? – Зямин подумал. – Часов в десять, но это неточно. На часы я не смотрел. Но это можно уточнить, таксист ведь знает, когда он к дому подъехал.

      – А это было такси? – спросил Нечаев.

      – Наверное, – Зямин снял очки и дужкой почесал висок. – Светлая такая и с огоньком зеленым. А что же это могло быть, кроме такси? Я ведь машину через диспетчера вызывал.

      Примус проводил свидетеля, а в этом у Нечаева сомнений уже не оставалось, и вернулся в кабинет. Вопросительно глянул на начальника.

      – Вот так, – сказал Нечаев. – А как хорошо начиналось! Пальчики, ножик…

      – Может, врет, – безнадежным голосом спросил Примус. Видно было, что он сам себе не верит.

      – Время, – сказал Нечаев. – Такси. Ты таксиста с утра пробей. Хоть и чую я, что пустышку тянем, доработать этот момент нужно до конца. Жильцов всех опросили?

      – Всех, – грустно сказал Примус. – Никто, ничего…

      – Слушай, – вдруг вспомнил Нечаев. – Ты ведь при осмотре тоже присутствовал, так? Ты это яйцо, опоясанное змеей, видел?

      – Внимания не обратил, – сказал Примус. – К преступлению оно точно никакого отношения не имело.

      – И я его не помню, – озабоченно сказал Нечаев.

      Домой он попал около девяти вечера. Привычное время, иной раз и так не получалось. Сколько раз Нечаеву приходилось уезжать прямо от дома, поскольку дежурный сообщал об очередном убийстве, совершенном где-то на окраине. И надо было обязательно ехать, организовывать раскрытие по горячим следам, да и просто хорошо осмотреть место происшествия никогда не мешало: что ты будешь спрашивать с подчиненного, если сам толком не знаешь, как преступление произошло.

      Жена сидела на кухне и читала журнал.

      – Есть будешь? – спросила она, глядя на Нечаева поверх очков.

      – Разве что чаю, – с сомнением сказал Нечаев.

      Жена налила