Я буду любить за двоих. Aнна Невская

несколько мгновений поняла, что двери закрылись, а сам лифт так и стоит на месте. Я взглянула (лучше бы я этого не делала!) на мужчину, наедине с которым осталась в просторной кабине.

      Непроницаемый взгляд серых глаз пристально следил за мной.

      Ой!!!

      – Вам какой этаж? – голос ничего не выражает.

      – Двадцать восьмой, – пискнула я и уставилась на носки своих туфель.

      Слежу за тем, как он протягивает руку и нажимает кнопки двадцать восьмого и тридцатого этажей. Белый манжет с платиновой запонкой идеально контрастировал со смуглой кожей рук. Я не могла оторвать взгляд от дорожки вен, пересекающих тыльную сторону его ладони. И тут моё воображение сыграло со мной злую шутку.

      Я представила, как его пальцы зарываются в мои волосы, обхватывают мой затылок и притягивают мою голову к его.

      О Боже, я сумасшедшая!

      – С вами все в порядке?

      Я с удивлением смотрю на него.

      – Разумеется.

      – Прошу прощения, я услышал, как вы простонали. Наверное, мне послышалось.

      Краска стыда покрывает мою шею, лицо и кончики ушей.

      Каждый раз, находясь рядом с этим мужчиной, я попадала в нелепые ситуации. Мне оставалось лишь надеяться на то, что он не запомнил наши предыдущие встречи.

      Почему так тяжело поднимается лифт?

      Наконец мы оказались на двадцать восьмом этаже, и я пулей выскочила из лифта.

      – Вероника?! – удивилась Ирина Федоровна.

      – Здравствуйте, – поздоровалась я с ней. – Извините, что я опоздала. Олег Эдуардович на месте? – выпалила на одном дыхании.

      Она продолжала с удивлением на меня смотреть. Что это с ней? А может, со мной что-то не в порядке. Я оглядела себя в зеркало на противоположной стене. Вроде всё в порядке. Одета как обычно: блузка, юбка-карандаш, туфли-лодочки. Только вот лихорадочный румянец, игравший на щеках, портил всю картину.

      – Что случилось, Ирина Федоровна?

      – У тебя есть доступ к персональному лифту Огнева?

      Что??!

      – Что-о? К к-какому лифту? – мои ноги подкосились, и я плюхнулась в ближайшее кресло.

      И тут до меня стал медленно доходить весь смысл происходящего. Я громко простонала. Вот почему этот лифт находился отдельно от других. Вот почему там никогда не было очереди. И ведь моё подсознание уловило эти детали в те моменты, когда я ждала лифт вместе с остальными служащими, но я не придала этому значение.

      – О Боже… Боже мой… меня теперь уволят? Ведь уволят, Ирина Федоровна?

      – А тебя есть за что увольнять? – осторожно спросила она.

      – Я… я не знаю. Я всего лишь увидела, как он входил в лифт, и попросила подождать меня, – конечно же, я не рассказала Ирине Федоровне о том, как я с воплем влетела в лифт или как представляла себе непристойности и как стонала. Вслух!

      Ля-я-я-я!

      Я с мольбой смотрела на нее. Ну, скажи, что все будет в порядке. Ну пожалуйста!

      – Вероника, успокойся, – мягко сказала она. – Не думаю,