Бронзовый мальчик. Владислав Крапивин

Антарктиду, – неожиданно для себя сказал Кинтель.

      – Браво! – обрадовался Кирилл Георгиевич.

      – На шлюпах «Восток» и «Мирный», – ввинтился звонким голосом Салазкин.

      – Это было в 1820 году, – спокойно, почти с зевком уточнил Костя. – Впрочем, за рубежом не все ученые признают приоритет Беллинсгаузена и Лазарева в открытии шестой части света.

      – Великолепно! У вас еще по два очка! – радовался Кирилл Георгиевич. А оскандалившаяся девица розовела и хихикала в ладошки. – Итак, три человека проявили недюжинные познания в истории морских путешествий! А сейчас задачка из другой области. Кто скажет, что такое «рангоут»?

      – Это… насколько я понимаю, нечто связанное с теорией судна, – без прежней уверенности проговорил Костя Бельский.

      «Нечто», – хмыкнул про себя Кинтель. И почти перестал стесняться:

      – Это все мачты, реи. На чем ставят паруса… Да, еще бушприт…

      – У бушприта есть два продолжения: утлегарь и бом-утлегарь, – прозвенел Салазкин.

      Кинтель глянул на него искоса. И вспомнил:

      – Рангоут поддерживает и управляется такелажем. Стоячим и бегучим. Это всякие тросы и канаты…

      – Рангоут бывает подвижным и неподвижным, – уверенно сообщил Салазкин. – Подвижный – тот, что ходит вместе с парусами. Реи, гафели, гики…

      Что-то запрыгало в памяти у Кинтеля: кажется, из словаря в конце книжки «Жизнь моряка».

      – Они крепятся к мачтам на бейфутах. На таких специальных шарнирах…

      Все неожиданно притихли при этом словесном турнире. Салазкин отодвинул от мамы локоть, за который она машинально его теребила. Сказал на весь салон:

      – Ну не дергай, пожалуйста. Подумают, что ты подсказываешь… – Никто не успел засмеяться. Потому что сразу Салазкин сообщил: – Сейчас рангоут делают металлический, из труб. А раньше делали из деревьев, из прямых стволов. Потому он так и называется – «круглое дерево» в переводе на русский.

      – Это с голландского, – быстро подключился Кинтель. Он теперь все больше ощущал волнующую дрожь состязания. – Потому что Петр Первый учился строить корабли в Голландии. Он там многое перенял…

      – Уникальные дети! – восхитился Кирилл Георгиевич. И глянул на Костю.

      Тот развел руками:

      – Я – пас… Здесь специалисты.

      Кирилл Георгиевич обрадованно заметил, что, судя по всему, никто больше не решается вступать в этот поединок морских эрудитов. Таким образом, выявились два лидера.

      – Попросим вас вот сюда, рядом со мной, чтобы вы могли демонстрировать свои знания перед лицом всей аудитории.

      Кинтелю не хотелось «перед лицом аудитории». Но делать нечего, тем более что Салазкин уже уверенно покачивался на своих тонких ножках рядом с пианино. Словно опять собрался петь. Кинтель стал у другого края инструмента, прислонился локтем. Опять стал смотреть над головами сквозь стекла. Ну прямо правдашнее море…

      – Итак, два претендента на приз! Саня Денисов из Краснодзержинска и Даня Рафалов… откуда?

      – Тоже… – буркнул