Судьбы людские. Александр Федорович Чебыкин

по иссеченной спине. Ехидно проговорил: «Ну что, добегался, служивый». По улице гнали десятка три парней и мужиков, шла мобилизация в Колчаковскую армию. Степана и Федора связали попарно, сняли сапоги, дали старые дырявые лапти и погнали в сторону Нытвы с такими же, как и они, бывшими солдатами – кто их знает, где они были, у белых или у красных.

      VI. Илимовая гора

      Небольшие речушки Поломку и Ольховку разделяла Илимовая гора, тянувшаяся от Пашицей до Вертеней. Южные склоны, в сторону Поломки, были круты и обрывисты. Рассекались овражками, поросшими густыми зарослями илима. Северные склоны, в сторону Ольховки, были положе, но верховья водораздела коробились глубокими оврагами, заросшими вековыми елями, а мыски между крутинами – густым ельником. По верху горы шла старинная езжалая дорога: Кошели-Падеры-Казанка-Картыши-Карагай, пересекая железную дорогу в районе станции Менделеево. С Карагая шел тракт на Кудымкар. На взгорье между Жуланами и Платонами, на самом узком месте, поперек дороги окопался красноармейский отряд.

      Слева обрывистая осыпь, а справа выходы крутяков – оврагов с плотным ельником. Рядом с дорогой часовня. С колокольни вид во все стороны на десятки километров. Второй день отбивает белогвардейские атаки небольшой интернациональный отряд, сотни полторы бойцов. В отряде были и удмурты, и татары, и русские, и китайцы. Отряд перекрывает дорогу на Менделеево, куда рвутся колчаковцы, чтобы перехватить отступающие по железной дороге части Красной Армии. Перед часовней вся дорога была уложена убитыми солдатами вперемешку с трупами лошадей. Эскадрон Баглая по несколько раз в день бросался в атаку, но напрасно. Два пулемета, расположенные по центру, косили конников как траву. Проня с Мелехой крутились около бивуака, привозили свежеиспеченный хлеб, тушеное мясо, капусту, картошку, брагу. Науськивали конников, похваливали, стыдили, что увязли.

      На третий день пришел обоз и две роты пехоты. Впереди атакующих, со связанными руками, погнали военнопленных и выловленных дезертиров. Еще в дороге Степан нашел кусочек серпа и надрезал веревки. Федор сказал Степану: «Я эти места знаю, вон на том лобном взгорье моя деревня, сюда в детстве мы бегали на прогалины за земляникой».

      Пулеметчики китайцы заволновались: «Не будем стрелять по безоружным». Командир отряда, старый солдат Иван Журавлев, с костылем подмышкой, уговаривал китайцев, грозился. Приказал сменить хорошо защищенную позицию и выдвинуться с пулеметом на фланги. Пропустить безоружных и ударить с боков по вражеской пехоте. Китайцы кричали: «Это опасна, деньги надо, тогда машинка работает, денег нет – китайца домой идет». Командир вытащил из нагрудного кармана Георгиевский крест, китайцы замотали головами – мало. Тогда он послал своего земляка Кошкина в часовню, тот быстренько притащил крестильную купель и паникадило позолота которых ярко играла на солнце. Китайцы обрадовались. Китаец покрупнее прихватил купель и потащил пулемет вдоль ельника. Установил.