Пузырь славы и почета. Сатирические рассказы и миниатюры. Елена Владимировна Сомова

что источник боли находится на невидимом, но четко ощущаемом объекте. Ребенок был еще слишком мал, чтобы осознать многие вещи. Раздраженная кожа на попе горела алым пламенем боли и цвета. Брат Артем стоял и орал рядом в знак младенческой солидарности. Мама Света не впервые падала в обморок в собственной квартирке, доставшейся ей от бабушки. Родители жили далеко на Севере, дочь осталась в средней полосе, приехав поступать в университет и полюбив бравого парня.

      Неопознанный субъект, непризнанный папа, в этот момент уже производил подсчет своих доходов, проснувшись в офисе за столом. Отдых на Мальте закончился в мгновенье ока. Цифирь Столбцов работал на плантации своих счетов, и жилка подрагивала на левой руке под часами на запястье от каждого удачного выверта, и крокодилья алчность уже давно стала неотъемлемой частью непризнанного отца, отказавшегося от родительских прав.

      – Цифирь Баймаметович, вам кофе или чай? – ласково спросила секретарша.

      – Миллиардов пять… долларов, без сахара, – серьезно отвечал начальник.

      Секретарша упархивала в своей сногсшибательной залетайке, и когда о ней забывали все на свете, даже рыбки в аквариуме, внезапно влетала невесть откуда, неся перед собой на подносе чашечку дымящегося напитка, которую она готовила примерно столько же, сколько хозяйки варят суп.

      – Щи или борщ? – пытался шутить Цифирь, ловя сощуренными глазками бегающие по монитору столбы цифр.

      – Суп-пюре с грибами и гренками, отшучивалась секретарша, ускользая от лазерного прицела глаз начальствующего павиана, для которого секретарша относилась к разряду пресмыкающихся, примерно как ящерица или рыба в его аквариуме.

      Цифирь впивался оккулярами в экран, и скулы подрагивали, глаза алчно расширялись, а зрачки суживались в точку прицела, песчинку предельной концентрации на ловле наживы. В этот момент Цифирь сам для себя становился древнегреческим богом, его отдел – китайским каменным войском, а секретарша – жрицей, возносящей дары к его подножию. Он был горой, вихрем, тайфуном. Тысячелетия Золотой Телец стоял возле горы – Цифиря – на правах брата. Идолопоклонство в чести у соглядатаев карьеры Цифиря Столбцова.

      Цифровые столбы начинали волновое движение, и планета крутилась по его законам. Зрак преисподней в глазницах Столбцова темнел и светлел. Иммуногенез разветвлял поле охвата, и уже никакие электронные кошёлки не вместили бы конфигурации насыщения цифрового банка. Черно-красный свет рогов Золотого Тельца положил тень на плечи Цифиря. Красный цвет означал кровь.

      До детей ли тут? Не ради них Столбцов просиживал за работой свою жизнь в банковских операциях забывая обо всем, и о Свете. Это мать или нормальный отец трудятся ради своего потомства, удовлетворяя инстинкт самосохранения и выживания, в мыслях находясь рядом с их детьми, а наяву… Никакие словесные увещевания не способны