Любимец моих дьяволов. Ева Мелоди

уже кучу баб. И вот мелюзга эта снова и снова на глаза попадается. И не просто попадается – живет в моем доме! Родитель ее видите ли по делам умотал. И моих родоков попросил присмотреть. Мать эту пигалицу обожала. Я знал, что родители отчаянно пытались завести второго ребенка, мама девочку очень хотела. И глядя на Лизку… видимо, свое потаенное, нереализованное вспоминала. Но только Елизавета ни капли уже на ребенка не походила… Сладкая, свежая, созревшая… Она волновала меня, будоражила. И чем больше росло желание внутри – тем сильнее ненавидел девчонку. Потому что тронуть не мог. Это было невыносимо. Короткие юбочки в клетку, выглядывающие из-под них чулки… Белые рубашки, завязанные над талией… Эта девица как будто в один момент научилась всем хитростям и уловкам чтоб мужика до белого колена довести. Ее хотели все, буквально каждый встречный. И она наслаждалась этим. А самый главный желанный для нее трофей – я. И от этого срывало крышу. Она вела себя со мной нагло, вызывающе. И жестоко поплатилась за это…

      Да, уже тогда я был жесток с Леа. Возможно, чересчур. Неудивительно, что со мной она всегда колким ежом становилась. Но только так я мог держать ее на расстоянии. И самое паршивое – с того времени ничего не изменилось.

      – Пойдем, Лизавета, покажу тебе твою комнату. Мы уже все приготовили. – И Брейкер уходит с отцом. А я за матерью на кухню прохожу.

      – Может нам не заносить вещи? – спрашиваю. – У Лизки куча барахла, таскать туда-сюда нет интереса.

      – Отец тебе поможет, – улыбается мама.

      – Разве мы не на даче отмечать праздники будем? Леа, наверное, соскучилась по тем местам. Давно там не была.

      – Нет дорогой. Мы поедем к Бурмистровым, – улыбается мама. Твое появление – будет особенным сюрпризом для них. Ты знаешь, что Артур женился? Это просто потрясающе. Я думала, вы двое до сорока лет холостяками будете девичьи сердца разбивать.

      – Я не могу ехать к Бурмистровым, мам. – Говорю, прислонившись к стене. Вот что называется «пиз**ц нечаянно нагрянет». Думал мои проблемы только Брейкер ограничатся.

      – Что это за глупости? Ты как член их семьи.

      – Я в ссоре с Артуром.

      – Помиришься.

      – Я с его женой спал…

      У нас в семье откровенность – норма. Родители – занятые, прямолинейные люди, приучили говорить четко и по делу, без виляний. Никогда не паниковали, если в детстве я в синяках приходил, мать спокойно обрабатывала раны, или везла зашивать, или в травму – два раза левую руку на футболе ломал. Но кажется, мне впервые удалось не просто удивить, а по-настоящему шокировать свою родительницу, которая в данный момент накрывает на стол. Тарелка с пирожными падает у нее из рук и разбивается на мелкие осколки о мраморную плитку. Мама открывает рот чтобы что-то сказать, но тут же закрывает его. Это было бы даже забавно, если б не было так больно. Признаваться в содеянном – точно заново переживать ту ночь с Василиной. Невыносимо прекрасную, и столь же болезненную.

      На шум в кухню вбегает отец, за ним Леа.

      – Все в порядке,