Полночная любовница. Никола Корник

не поклонился. Это больше походило на встречу равных. Детектив знал, что герцог нуждается в его услугах, и не считал нужным выражать почтительность.

      – Выпьете что-нибудь? – предложил Гаррик. – Бренди?

      – Благодарю вас, ваша светлость. Я не пью на работе.

      Это заявление свидетельствовало об определенной дисциплинированности. Гаррик кивнул:

      – Тогда я налью себе, если позволите.

      Хаммонд улыбнулся в знак того, что считает эту фразу лишь данью вежливости. Он уселся в большое кресло с подголовником, что стояло перед камином, положил шляпу на колено и деликатно замер, ожидая, когда ему изложат суть дела. Гаррик налил себе бренди, не прибегая к помощи Поинтера, и сел напротив, закинув ногу на ногу. Мистер Хаммонд вопросительно поднял бровь. Гаррик помедлил и, осторожно подбирая слова, произнес:

      – Мне нужно, чтобы вы нашли для меня одну леди, мистер Хаммонд.

      Хаммонд с такой скоростью распахнул блокнот, что Гаррик вздрогнул.

      – Она пропала, ваша светлость?

      – Нет, – возразила Гаррик. – Я неточно выразился. Мне нужно, чтобы вы узнали имя одной леди.

      – Я понял, – сказал Хаммонд.

      – Я виделся с ней, но не знаю ее имени. Мне нужно, чтобы вы нашли ее и сообщили мне, кто она такая, – продолжил Гаррик, проникаясь к старику симпатией.

      Хаммонд кивнул.

      – Как она выглядит?

      – Маленького роста, светлые волосы, синие глаза… – Гаррику стоило больших трудов не продолжить: миниатюрная богиня с прекрасными формами, мягкая гладкая кожа, яркие глаза, волосы как золотая пшеница…

      «Возьми себя в руки, Фарн», – приказал он.

      – Возраст? – Хаммонд не мигая смотрел на него пронзительным взглядом.

      – Двадцать пять лет, – ответил Гаррик. – Во всяком случае, она так сказала.

      Хаммонд кивнул.

      – И вы встретили ее…

      – Прямо здесь, – пояснил Гаррик. – Вчера вечером она влезла в мой дом. Или, вернее, – поправился он, – я думаю, что она жила в нем какое-то время. Не очень большое.

      – Леди Меррин Феннер, – сразу сказал Хаммонд.

      Гаррик растерянно моргнул:

      – Прошу прощения?

      – Леди Меррин Феннер, – повторил детектив. – Сестра Джоанны, леди Грант, и Терезы, леди Дарент. Дочь покойного графа Феннера, ваша светлость.

      Леди Меррин Феннер.

      Гаррику показалось, что кто-то высыпал ему за шиворот ведро льда. Женщина, которую он желал с такой страстью и которая так прочно поселилась в его мыслях, оказалась младшей сестрой Стивена. Перед глазами внезапно возникло издание «Мэнсфилд-парка» и выписанные на форзаце буквы М и Ф. Он вспомнил ее глаза и увидел в них ярко-синие глаза Стивена.

      – Вот дьявол, – медленно протянул он. – Как вы узнали? В Лондоне наверняка сотня маленьких светловолосых леди двадцати пяти лет от роду. Две сотни. Тысяча.

      Хаммонд позволил себе невеселую улыбку, в которой, однако, чувствовалось удовлетворение своими профессиональными