Три жизни одного Бога. Антон Николаевич Волохов

своими именами.

      – Я должен хотя бы попробовать, – сказал он.

      – Вы внимательно читали мой проект? Там только испытаний на пять лет по минимальному кругу.

      – Тогда на что вы сами рассчитывали? Думаете, у вас больше времени?

      – Я не знаю… У вас хотя бы диагноз есть. А у меня сначала мама, а теперь ещё и брат по схожей симптоматике.

      – И что? Вы не готовы бороться? Если мы не успеем, так может у вас получится!

      – Думаете, я не готова за них глотки рвать?! – спросила я с вызовом.

      – Ладно, давайте сбавим градус нашей беседы, Дарья. Вы ведь не дослушали. У меня есть предложение. Я пришёл к вам не за пустой болтовнёй. Готовы послушать?

      Я кивнула.

      – Мы предложим вашу разработку военно-медицинской академии. Елена назначила встречу с их представителями. Там должны заинтересоваться таким проектом, с помощью которого, любого человека можно излечить, путем моментальной диагностики, с последующим направленным импульсом в поврежденную область человеческого организма, для вызова процесса регенерации органов или участков тела, из искусственного резерва расширенного иммунитета. Там всегда мечтали о неуязвимых биороботах.

      – Как-то страшно это всё. Военные? Да они же придурки!

      – Дарья… Принесите завтра все свои документы, мы оформим вас задним числом в список наших сотрудников и поедем на встречу.

      Дмитрий встал, чтобы уйти и добавил:

      – И я вас очень прошу, будьте сдержаны. Это наш последний и единственный шанс быть с теми, кого любим.

      Часть четвертая.

      «Важное заседание»

      На следующий день, меня провели по красным коврам министерства обороны и посадили за длинный резной стол, в окружении усато-пузатых генералов, увешанных медалями и орденами с кучей золотых звезд на погонах.

      Суровые дядьки в формах, переговаривались между собой гнусавыми голосами о самом важном из жизни офицеров: погоде, давлении и медных самоварах на своих дачах. Через некоторое время, во главе стола, появился самый суровый из суровых, и судя по количеству звезд на погонах и орденов на пузе – самый главный из главных. Все военные незамедлительно встали и вытянулись во весь рост, смешно вытянув свои трехэтажные подбородки в сторону хрустальных люстр на потолке. Кто-то ткнул меня под ребро, и я вскочила, пытаясь изобразить покорность со смирением на своём хамоватом лице, при этом вытянув руки по швам, словно дворовая собака перед своим хозяином, в ожидании вареной сосиски.

      – Прошу садится, – сказал генерал.

      Пока остальная часть генералитета усаживала свои тучные тела с диким грохотом стульев и металлическим лязганьем всех своих многочисленных наград, я тихонько спросила Дмитрия:

      – Вы же говорили, что мы сначала поедем в военно-медицинскую академию?

      – Когда они поняли, что мы от них хотим, сразу собрали министерскую комиссию на заседании, в академии таких вопросов не решают, – шепнул мне Дмитрий в ответ.

      – Господа офицеры, – монотонно заговорил главный генерал, – Сегодня я собрал вас для вынесения