Таинственные превращения. Морис Ренар

музей, – улыбнулся он. – У каждого свои причуды.

      – Ключи, старые ключи, – прошептала графиня.

      – И старинные лампы, – добавила Жильберта.

      – Да, все верно, – ответил Морейль, как бы извиняясь за свои нелепые экспонаты. – Ключи и лампы. Я начал коллекционировать их с самого детства. Они всегда притягивали меня. Странно, не правда ли?

      – Символично, – заметила графиня. – Вы любите открывать и освещать?

      – Пожалуй, – смутился он.

      – Мне кажется, – вставила Жильберта, – что за столько лет должно бы накопиться гораздо больше ключей и ламп. Может, они уже вам не интересны?

      – Нет, это не так, но меня и эти вещи связывает маленькая тайна…

      – Какая? – быстро осведомилась графиня, вся обратившись в слух.

      – Я покупаю ключ или лампу только при определенных обстоятельствах: или чтобы поощрить себя, или чтобы вознаградить за что-нибудь. Лампы поощряют, ключи вознаграждают.

      – Не понятно, – вскинула брови Жильберта. – Разъясните, пожалуйста.

      – Для чего мне поощрения и за что награды? Легко отгадать. Каждая из этих ламп и каждый ключ соответствуют какому-нибудь труду или изысканию. Ребячество, конечно. Не говорите никому: надо мной будут смеяться.

      – Ах, какая великолепная лампа! Вон та зеленая с желтой подставкой! Эталон изящества.

      – Изделие итальянского мастера. Золото и бронза, – прокомментировал Морейль. – Если вам, Жильберта, она нравится, возьмите ее. Доставьте мне удовольствие подарить вам эту вещицу.

      Сконфуженная девушка робко взяла лампу, подняла ее, чтобы лучше разглядеть на свету, и поспешно водрузила обратно на столик.

      – Что с вами? – удивился Морейль.

      Жильберта внезапно побледнела и на несколько секунд замерла, прикрыв глаза рукой, а мадам де Праз, внимательно рассмотрев лампу, авторитетно изрекла:

      – Все понятно, там змея. Да-да, так и есть. Подставка изображает змею. Она из золота, да?

      Жильберта изобразила жалкое подобие улыбки и прошептала:

      – Простите меня, Жан. Внезапный испуг, голова закружилась.

      – У девочки случаются такие реакции, с тех пор как погибла ее мать – моя несчастная сестра, – пояснила графиня. – Вы, месье Морейль, наверное, слышали…

      Жан кивнул и взял руку Жильберты в свою:

      – Может, воды, дорогая?

      – Нет-нет, – запротестовала девушка. – Мне уже лучше. Боже, как неловко! – пролепетала она и покраснела.

      – Слава богу, к вам возвращается румянец, – обрадовался Жан. – Очевидно, когда-то вы испытали глубокое потрясение.

      – Да уж, – вмешалась мадам де Праз. – Ужас, который не поддается описанию. Но с тех пор прошло пять лет, и Жильберте пора бы изжить эту странность. Давайте поговорим о чем-нибудь другом, – предложила графиня. – Я не в состоянии без дрожи даже думать о той трагедии.

      – Тетя, наоборот, надо все рассказать Жану, а потом больше не будем касаться этой темы. Я хочу, чтоб мой жених знал о моей маме абсолютно