Великие и легендарные. 100 великих войн. Коллектив авторов

идея сейчас популярна среди широких масс населения. Считается, что всплеск жестокости, связанный с войнами, – это следствие постоянного увеличения количества молодых людей в странах третьего мира, которые лишены возможности проявить себя на мирном поприще. Поэтому, если не направить их агрессию на соседа, они либо передерутся между собой, либо устроят революцию, нанеся вред всему социуму.

      Во время кризиса в социуме включается своеобразный инстинкт самосохранения. Всякие иррациональные желания – эмоции, эстетические потребности – безжалостно отбрасываются, а любое инакомыслие у человека подавляется.

      При этом особенно ценится сплоченность рядов – некое условное «мы» и условное «они». Для людей с просто организованной и недостаточно зрелой психикой это еще одна возможность определить свою психологическую идентичность, то есть ответить на вопросы «Кто ты?» и «Что ты должен делать?». Понятно, что такой шанс, как только появляется возможность, они не упускают. В свое время нечто подобное описывал Эрих Фромм.

      Впрочем, существует еще одна версия, которой придерживаются те, кто поддался сильному влиянию идей Карла Маркса: причины войны вовсе не касаются вопроса эволюции или же психологии. Война оказывается лишь разновидностью политического маневра класса властей предержащих, который развивался параллельно со становлением цивилизации. Людям ведь часто приходится договариваться с кем-то и группами, и поодиночке. И наиболее важными здесь являются вопросы о распределении ресурсов, социальной справедливости и т. п.

      Одним из сторонников этой модели является известный социолог Дэн Рейтер, по словам которого собственно войну не стоит считать прямым отказом от дипломатии и торговли. По его мнению, это продолжение тех же торговых отношений, только другими способами.

      Что бы ни говорили политики, но, как только начинается война, переговоры не прекращаются, а, наоборот, становятся интенсивнее. И как только сторонам удается найти какой-то компромисс, заключают условно взаимовыгодный мир.

      Есть еще одна теория. Социологи считают, что люди образуют культурные общности – племена, нации и народы – по одной причине: им надо знать наверняка, что после их неминуемой смерти что-то останется.

      Это своеобразная успокоительная «подушка безопасности», которая позволяет нам не бояться смерти и не думать о том, что кто-то обязательно придет и уничтожит наш способ жизни, полностью сотрет память о нашей культуре, а значит, и мы исчезнем с лица земли.

      При этом мы, конечно, точим свои клинки и взращиваем детей в воинственном духе, чтобы иметь возможность напасть первыми и – сохранить себя. Поэтому готовность умереть в бою за свою культуру вполне логична. Зная, что после нас что-то останется, мы одновременно гордимся славными деяниями предков, когда вспоминаем их. Это позволяет оставаться в полной уверенности, что после нашей смерти точно так же будут помнить и о нас самих.

      Впрочем,