Броненосцы победы. Топи их всех!. Вячеслав Коротин

раковины[4], и вот уже носовая пушка включилась в артиллерийскую дуэль. Повреждения «Сердитого» были пока незначительны, но скоро просто закон больших чисел должен сыграть на стороне противника. Нужно было что-то предпринимать.

      – Передайте на минные аппараты – пусть стреляют, взяв нужное упреждение, – приказал Соймонов. – И быть готовыми принять влево.

      Мины вышли. Безумно было предполагать, что на скорости более двадцати узлов с десяти кабельтовых можно попасть в небольшой кораблик, идущий с еще большей скоростью, скорее можно рассчитывать попасть плевком в мимо пролетающую ласточку, но не в этом была задача, нужно было заставить японцев отвернуть с курса преследования и выиграть время. Только бы отвернули!

      Когда рвануло у борта головного японского истребителя и он стал быстро переворачиваться, юный мичман, стоявший на мостике «Сердитого», просто не верил своим глазам: так не бывает!

      Но все-таки это произошло, японец переворачивался, а его товарищ вынужденно отвернул в сторону от русских, чтобы не налететь своим форштевнем на гибнущего собрата. Теперь догнать «Сердитого» до темноты у него не было шансов. Да и смысла – нужно было найти и атаковать русские броненосцы. Поэтому второй японский миноносец стал заниматься спасательными работами, вылавливая из воды экипаж своего головного. (Только после войны русские узнали, что в этом боевом эпизоде был утоплен эскадренный миноносец «Касуми».)

      …А ведь чудеса на войне бывают. И вот сейчас маленький кораблик смог оторваться от двух, превосходящих его по силам и скорости, кораблей противника, да еще и угробил один из них. И матросы уже охрипли от криков «Ура!» и даже перестали показывать неприличные жесты тем, кого совсем недавно считали своими будущими победителями. И с восхищением смотрели на молодого офицера, вышедшего из боевой рубки и тоже в полном обалдении смотревшего на удаляющихся японцев.

      «Неужели я смог? Мы смогли. Мы выиграли бой! – проносились мысли в голове Соймонова. – Кто бы мог подумать!..»

      – Ваше благородие! Куда прикажете взять курс? – К мичману подошел боцман.

      «В самом деле, куда? В Артур в сумерках через минные банки? Самоубийство. Искать отряд Елисеева? Скорее найдешь японцев. Дожидаться рассвета в море неподалеку? И на японцев можно нарваться, и на мины налететь с утра, ведь карты заграждений уничтожил все тот же злополучный снаряд, который попал в боевую рубку. Что делать?»

      – Доложить о повреждениях! – спохватился мичман, отдавая приказ, который был обязан отдать сразу же по окончании боя.

      Доклад был обнадеживающим: никаких серьезных повреждений корабль не получил, было несколько пробоин выше ватерлинии, побиты надстройки и трубы получили немного осколками, разбит минный аппарат, пожары потушены. В общем мореходность и скорость миноносца серьезно не пострадали.

      «Куда же идти дальше? – вернулся мичман к своим размышлениям. – Идти в Чифу на интернирование? – Но слишком хорошо он помнил историю,

4

Для определения направления на флоте используют специфические термины. «По носу» и «по корме», я думаю, понятно даже самому неискушенному в морском деле человеку. «На правом (левом) траверзе» – значит перпендикулярно курсу судна. «Крамбол» – направление между «по носу» и «на траверзе», «раковина» – между «по корме» и «на траверзе».