Мы все горим синим пламенем. Анатолий Андреев

говорят в таких случаях искушенные индейцы, еще оставшиеся в резервации. Кое-где.

      – Индейцы, кстати, последнее время заметно прибавили в численности. Краснокожие больше не вымирают. Но вернемся к моему факту. Это очень интимный факт.

      – За кого вы меня принимаете? Я – могила, железобетон на арматурной основе.

      – «Гвозди бы делать из этих людей…» Типун вам на язык, дорогой Леонид Сергеевич, сказочного здоровья и долгих лет жизни. Продолжайте радовать нас своими удивительно добрыми детективами…

      – Какая чекистская осведомленность. Просто неприличная и, я бы сказал, подозрительная для заурядного обывателя. Спасибо на добром слове. Я вижу, вы мне не доверяете. И напрасно. Я ведь никому ни словечком не обмолвился о том, что видел собственными глазами. Нечто интимное и непосредственно касающееся вас.

      Очевидно, Горяев решил перехватить инициативу и перейти в наступление.

      – И что же вы видели? – выстроил первый рубеж обороны Оранж.

      – Это было месяц назад. Стояла лунная ночь. И вы, мсье, на лестничной площадке нежно и продолжительно тискали соседку с седьмого этажа, из двухкомнатной.

      – Тоньку? – уточнил Алексей Юрьевич.

      – Возможно. У нее муж такой, знаете, боксер. Или штангист. Отменно управляет мерседесом.

      – Как вы думаете, ее муж сгорел?

      – Откуда мне знать… Думаю, нет. Уверен, что нет. С такими кулаками и в огне не горят, и воде не тонут…

      – Да… Сколько вообще жертв? Я имею в виду не таких, как мы, а тех, кто попросту погиб.

      Оранж вроде бы сменил тему, но в его голосе определенно прибавилось доверительности.

      – Говорят, не менее сотни. Многие находятся в тяжелом состоянии… – Горяев явно решил зацепиться за доверительность.

      – Да, повезло нам с вами.

      – Исключительно повезло… Подумаешь, ребро помято.

      Алексей Юрьевич посмотрел на Леонида Сергеевича и улыбнулся. Потом произнес как старый добрый знакомый:

      – Итак, я тискал Тоньку, вы наблюдали и завидовали, но при этом ни словечком не обмолвились ее мужу… Я правильно понимаю ваш шантаж? Взамен вы требуете, чтобы я выдал вам свой секрет.

      – Почти все правильно, только «тискал» слишком мягко сказано.

      – Гм-гм… Воспоминания! Как острый нож оне!

      – Секрет! Гоните свой секрет. Обожаю секреты.

      У соседей по палате явно складывались отношения. Оранж выдержал паузу и сенсационно заметил:

      – Проблема в том, что я тискал, как вы изволили выразиться, не только Тоньку.

      – Да вы ловелас, господин безработный! – подыграл ему Горяев.

      – У меня была масса свободного времени. Детективы я презираю. Надо же было чем-нибудь заняться. И потом, я ужасно обаятельный, в меру остроумный, не в меру сексуальный…

      – И не в меру самонадеянный.

      – Да, исключительно самоуверенный, что так нравится хищному слабому полу.

      – Кого вы тискали, и какая тут связь с пожаром? Не отвлекайтесь, подробности будете