Мы все горим синим пламенем. Анатолий Андреев

совсем не то, что тебе могло бы показаться.

      – Не важно. Главное, что это все-таки было. Не знаю, догадывался ли ты о том, что мне известно о твоих похождениях.

      – Не догадывался. Я был уверен, что никто ни о чем не узнает.

      – Дурак.

      – В смысле?

      – Какой же ты был дурак. Еще тогда.

      – Не будем унижать себя, зачем переходить на личности?

      – Боже мой, какая чувствительность. Какое пылкое сердце, какая ранимая душа. Какое сокровище я потеряла.

      – Для трупа ты чересчур язвительна.

      – Откровенность за откровенность, гоблин на букву «б». Хотя на «г» – тоже ничего. Мне было тогда очень больно, не скрою. Вот как сейчас.

      – Мне очень жаль. Sorry.

      – Мне было так больно, что я решила отомстить тебе. Я решила тоже изменить тебе, Леня. Но сделать это так, чтобы ты ни о чем не узнал. Как видишь, я тоже дорожила спокойствием в семье. Так сказать, погодой в доме, моральным климатом.

      – Я тебе не верю. Ты врешь, чтобы ложью своей досадить мне.

      – Как ты думаешь, с кем я тебе изменила? Ни в жизнь не догадаешься.

      – Я не хочу обсуждать эту тему.

      – Тему твоих рогов? Да тут и обсуждать нечего. Я тебе изменила только раз в жизни. С твоим лучшим другом, дочь которого ты впоследствии имел счастье полюбить.

      – Вот теперь началось кино. И зря ты ждешь немой сцены.

      – Зря. Потому что еще не время. Немая сцена будет сейчас.

      – Не надо нагнетать, не надо этой дешевой драматургии. Что может быть хуже измены?

      – Хуже измены оказалось то, что в результате измены я забеременела.

      – И что же?

      – И у меня, как тебе хорошо известно, родился второй ребенок, твой сын.

      Очевидно, немая сцена все-таки случилась, потому что дальше Валентина Павловна с удовольствием произнесла:

      – Мне очень жаль. Sorry.

      – Такими вещами не шутят.

      – Конечно, не шутят. Это было бы бесчеловечно. Так ведь я и не шучу.

      – Это какие-то совсем уж… дьявольские штучки. Я пойду к Ивану и спрошу у него.

      – Неужели ты полагаешь, что Ивану известно, что наш ребенок – это его ребенок? Для него это тоже был всего лишь сладкий акт мести. Ведь от его жены я и узнала, что ты мне изменял с ней. А я, само собой, обо всем рассказала ему.

      – Кошмар! Как же вы, бабы, умудрились такой кошмар устроить. Выходит, что я воспитывал сына моего друга Ивана, а мой друг Иван получает внука, отцом которого являюсь я? А я-то думаю, почему женщины так обожают мыльные сериалы.

      – Главными героями мыльных сериалов, если ты заметил, являются не только брошенные женщины, но и обманутые мужчины.

      – Я тебя за всю жизнь ни разу не оскорбил, ни разу не припечатал грубым словом, не так ли?

      – Я тебе никогда не давала повода.

      – Так вот, Валентина, ты сучка. Полный труп.

      – От гоблина слышу. На букву «ж».

      – Я надеюсь, у тебя хватило ума не рассказать эту историю нашему сыну, Николаю?

      – Наш сын и так достаточно